— Иди уже, мы и без тебя справимся. Только щит тут не оставь.
— Спасибо господин. — с поклоном ответил я Велисарию и закинув щит за спину, достал свиток телепортации в Храм солнца.
Вздев руки и проведя пару взмахов я позволил магии поглотить меня, поднять и перенести в нужную точку. Испытав щекотливое чувство, меня мгновенно перенесло за огромное пространство, и выбросило в Храме, где я под ногами ощутил твёрдую плитку… и тут же на меня «упал» вопрос от одного из послушников:
— Почему от тебя прёт как от бомжа?
— Потому что я был в Подгороде, идиот! — нервно ответил я, поспешая в Обитель, и пробежав пару метров я усилием руки отворил тяжёлую дверь, быстро пройдя внутрь здания.
Моё появление вызвало определённую реакцию у большинства хранителей — все они стали помахивать ладонями перед носом — я только что был в помойной яме, и действительно, почему бы от меня и не пахло, как от последнего пьяницы. Быстро пробежав в главную залу обители я оказался перед неприятной картины ссоры — Джорек, Натара и Арантеаль сцепились в словестной переплке у трона и карты, Юслан расселся за столом, а Лишари стоит в сторонке, облокотившись на кафедру и слушает их речи, а мне остаётся только тихо пройти, под одобрительный взгляд дамы в зелёном.
— Мы должны по крайней мере договориться! — возмутился Джорек.
— Вам известны его требования. Для договора нет условий, — сдержанно парирует Арантеаль.
— Он видел то, что видели мы. Писания… воспоминания прорицателя. Если бы он только понял…
— Мадам, мессиры, — я не заметил, как мимо меня прошёл пепельноволосый наёмник в синей куртке, который отпустил в мою сторону иронию. — Оу, Этьен тебе бы помыться, а то несёт, как от тролля.
— Дерьмо, — вставила своё слово Лишари, её голос стал обеспокоенным. — Почему ты так долго. И где Константин?
— Это долгая история, — после этих слов Джеспара я увидел, как в комнате появилось ещё одно лицо, которое называют избранным и кличут «пророком»… что ж, мне до него дела нет, хочет кичить из себя гуся, то пожалуйста.
Несколько минут Джеспар нам рассказывал про их путешествие. Как они вломились в храм пирийцев и как Константин там сошёл с ума. Он рассказывали что-то о его несвязном бреде и то, сто потом пришлось его навечно упокоить в храме. Что ж, вот ирония — один из борцов с религией не справился с проявлениями духовного мира… либо всё-таки старость ослабила его ментальную броню. А потом нам Джеспар поведал как они на поезде добрались до острова и их схватили. «Горе-шпионы, блин», — подумал я. — «Слава Господу, что тут нет Велисария, он бы обложил всеми ругательствами наёмника и чудное порождение из Нерима, которые провалили всё».
Когда же печальный сказ окончился в Обители повисла тишина. Я кинул взгляд на Лишари и мне самом у стало печально от того, что в её очах потух прежний задор. Её уста с дрожью открылись, и я услышал слова горше антидота от чародейской лихорадки — амброзии, что сварено из таких трав, которые могут вывернуть:
— И это были его последние слова? Я… я не могу в это поверить.
— Просто ещё одна жертва Высших. Если мы быстро не активируем светоч, он не будет последним, — склонившись над столом, сказал великий магистр.
— Ах, верно, «светоч», — по зале прокатился звук раздражённой речи Натары. — Если его активировать, мы, надо полагать, просто засветим Красное безумие? Или, может быть, мы могли бы на этот раз, сделать что-то, что на самом деле имеет смысл и сосредоточить свои ресурсы на поиске алхимического или чудотворного решения, а не доверяясь куче металлолома.
Лишари, которая в шоке от смерти Константина, которой надело слушать причитания о том, что её работа — бред, которой снова говорят, что дело, столь важное для неё — куча металлолома, не смогла совладеть с собой и с уст её слетели слова гнева:
— Ох, клянусь жопой прорицателя, ты можешь заткнуться хоть на минуту? Весь день ты только и делаешь, что только ноешь, действуешь нам на нервы, и ничего из сказанного тобой не помогает найти долбанное решение. Почему бы тебе не пойти в купальню и не мучить там прачек своими нескончаемыми причитаниями? Это будет полезно для разнообразия.
Натара же ответила холодным требованием:
— Ты возьмёшь эти слова назад.
— Неужели? — обнажая черностальной меч, огрызлась Лишари. — Пойди и заставь меня. Буду рада.
— Придержи язык дикий маг, или…, - задыхаясь от злобы приказывает Джорек.
Чувствуя, что обстановка накаляется, я, руководствуясь желанием защитить Лишари, хватаюсь за ручную пушечку и срываю её с пояса, уставляя в сторону хранителя.
— Джорек! — кричу я. — Давай успокоимся.
— Или что? Убьёте меня? — продолжает возмущаться Лишари. — Это вы делаете лучше всего. Вы и ваш долбанный орден.
— Тихо! — хлопнув по столу, крикнул Арантеаль и услышав ор человека, который раньше тихо говорил, я продрог. — Ты злишься, Лишари Пегаст, и я знаю почему. Но в момент, когда ты своей злобе разрушишь этот союз, жертва Огневспыха станет напрасной. Это то, чего ты хочешь?
— Я…
— Это то, чего ты хочешь? — давит Арантеаль.
— Нет. Нет, это не так, — убрав меч в ножны, отчасти успокоилась Лишари.
— Этьен, — грозно обратился ко мне великий магистр. — Может и ты уберёшь свою трубку?
— Да, — согласился я и прицепил к поясу оружие.
— Хорошо. Я устал от этой бесконечной ссоры. Мы несём ответственность, и мы исполним её.
Тут всем напомнил о себе Юслан:
— Хорошо сказано, Арантеаль. И как именно это сделать? Без источников светоч не полезнее груды ржавого металла.
— Хронисты этим занимаются. Они найдут ответ. Послушник, пригласи командующего Эрен присоединиться к нам, — потребовал Арантеаль. — Нам нужно спланировать оборону на местности. И найди этого Велисария… сейчас нам его помощь как нельзя кстати.
После этого Арантеаль заговорил с «избранным лицом», сказав, чтобы оно, когда отдохнуло, присоединилось к ним. После этого все разошлись, кто куда. Арантеаль сцепился языком с Натарой в каком-то жарком споре. Я поднялся со стуле и пошёл прочь из этого места, но увидел уходящую фигуру девушку и нагнал её.
— Лишари! — останавливаю я её криком у выхода и когда она обернулась ко мне, я увидел перед собой крайне расстроенную и озлобленную девушку. — Я… я сожалею о твоей утрате. Константин…
— Понимаю. Спасибо, что заступился, — скорбно твердит дама.
— Я считаю, что твоя работа — это важно, — решил поддержать я её, смотря на печаль, которая пленила девушку. — И чтобы не говорила Тручесса.
— Спасибо… как же меня достала эта дрянь, — вспылила Лишари и тут же пришла в покой, когда увидела «пророческое лицо»; мягким прикосновением она взяла меня за плечо, оттягивая. — Прости Этьен, у меня важное дело. Потом поговорим.
Странное чувство обиды… мне так хочется пальнуть в сторону «прорицателя», но это только мысль. «А что если она с этим уникумом в отношениях» — родилась у меня в сознании проклятая и навязчивая мысль, которая одновременно вызывала у меня озлобление, печаль и сжатие в области груди. Почему меня почертило столь… неприятное чувство? Лишари — свободная девушка, она может делать, что хочет, но только одна мысль о том, что у неё может быть кто-то вводит меня в уныние и обречённость. Я только успел выхватить из её фразы «Танцующий кочевник», название таверны в квартале чужеземцев, куда она и пошла, судя по всему.
Мимо меня бредёт наёмник, которого я окликаю:
— Джеспар, я рад, что вы выбрались оттуда. Честно. Нам не хватает хороших людей.
— Ох, ты расщедрился на слова, что я хороший, — устало выдавил усмешку наёмник. — Тебе что-то нужно?
— Да. Ты не знаешь, у Лишари есть кто-то?
— Оу, да вроде нет. Если честно не могу я этого знать. А что ты захотел? Положил глаз на неримку?
— М-м-м, — затянул, не желая отвечать на этот вопрос и положив руку на плечо Джеспару, тихо говорю. — Я рад, что вы вернулись. Честно. Может быть когда-нибудь мы с тобой пропустим по кружке другой.