— Меня послал сюда Святой орден, — честно стал отвечать я. — Он хочет получить образец твоей крови. А так же мне нужен теневой гриб. Говорят, он растёт в этих местах.
— Оу, а зачем ему моя кровушка? И зачем тебе гриб?
— Святой орден ищет лекарство от Красного безумия, и твоя кровь поможет ему его разработать. А гриб. Чтобы спасти одну хорошую чародейку.
— Ты врёшь! — я даже не заметил, как заражённый оказался рядом со мной и приложил свои когти к моей шее; он только сидел предо мной и улыбался, а теперь я чувствую, как сзади к моей кожи приложен острый коготь, и я даже не замечу, как он рассечёт мою шею.
— Не вру, — честно и приглушенно ответил я.
— Верю, — тварь успокоилась и села на место, улыбаясь как ни в чём не бывало и взирая на меня пламенным взором больных очей.
— А что за чародейка? Спасти от чего? Оборотни? Болезнь? Депрессия? А нет, дай угадаю — от чахотки?
— Нет. Она была смертельно ранена, — тихо поясняю я, продолжая вертеть гвоздь в руках, чувствуя, что он всё ещё острый. — И отравлена.
— Она дорога тебе? — раздался будоражащий вопрос
— Да, — с усиливающимся волнением я отвечаю.
— Ты влюблён её? — энтузиазмом спрашивает безумец, и широкой улыбкой.
— Да что ты спрашиваешь, демон? — усмехнулся я, смотря на то, как он облизывает свои когти и понимая, что я круто попал; мне ничего не остаётся как правдиво и дрожащим голосом ответить. — Да, влюблён.
— Ох, кто тут перед нами! — подскочив словно игривый ребёнок, «обрадовался» сумасшедший. — Герой, спаситель человечества и кавалер! Но скажи, что ты предпочтёшь — жизнь любимой или человечество?
— Что ты имеешь в виду? — смутился я.
— Сначала ответь на мою загадку. Мы с Алисой не выпустим тебя, пока не ответишь, — взбудоражено твердит монстр.
«Кто эта… Алиса?» — спрашиваю я себя. — «Неужто этот безумец придумал себе подружку».
— А у меня есть выбор?
— Нет, — безумец поднялся и обратился ко мне. — Всего одна загадкиа и мы продолжим. Ты же откажешь нам… нет, просто не можешь. А теперь скажи, что это за существо — носит броню, но её нет, ходит на двух ногах, но бегает на четырёх, не курица, не ящерица, но откладывает яйца, не собака, но грызёт кости? Отвечай!
Я задумался. «Откладывает яйца… на двух ногах… может его завалить?», — я стал обдумывать самый отчаянный план действий, но только что вспомнил, что зачарование иглы на огонь, поджигающей порох, иссякло и «громыхатель» это просто красивое оружие. Как я мог забыть? Придётся думать, но ответ я нахожу в последних словах загадки и с энтузиазмом ответил:
— Костегрыз.
— Правильно! Я хотел бы у тебя спросить, чем похожи ворон и письменный стол, но не стану… это моя и только моя загадка. Плетись за мной, — сказал безумец и это же продолжил песней. — Плетись со мной, пле-е-етись за мной.
Я встаю и иду за ним. Безумец подводит меня к той самой двери дёргая головой вправо-влево говорит:
— Вот тебе моё обещание, клятва верная и предложение щедрейшей души — я дам тебе либо крови своей, либо гриба, который за этой дверью. Аха-хах-ха! Крови или гриба! Что ты выберешь, герой!? Хах-хах! Любовь или долг?
Я опешил от такого «щедрого» предложения. Что же выбрать… сотни и тысячи жизней или одну-единственную, с которой я успел сдружиться за столь короткое время. Чувствуя сзади холодное дыхание безумца, мне понятно, что любая попытка его атаковать бюджет бесполезной — он быстрее вгонит в меня свои когти. Да и что-то подсказывает мне, что оно не выпустит меня отсюда. Короткий взгляд на запястья позволяет мне увидеть блеск стали. И только гвоздь у меня в руках подсказывает единственное решение. Многие или одна… я решаюсь.
— Я выбираю… открывай.
— Хорошо, — существо отворило дверь и увидел, что предо мной сплошная темнота, которая веет сырой прохладой… и страхом.
Во тьму с головой я опускаюсь за грибом, вспоминая ужас испытания, но слегка отгоняю его приёмом. Этот лишенец даже лампы мне не дал, и я проваливаюсь во власть темноты. Всего сковало от того, что я не вижу света, но если бы не магия Лишари, было бы ещё хуже, что блуждаю в полной темноте. Мне кажется, что снова как в испытании она начинает давить на меня. По коже заиграли иглы, такое ощущение, что мышцы перетянули цепи, а дыхание… такое ощущение, что сейчас задохнусь. Сердце стало биться бешенной птицей и мне кажется, что сейчас оно вырвется из груди. Паника накрыла меня с головой, но я продолжаю трясущимися руками методично водить по скале и под ногами, но всё тщетно.
Что-то мягкое нащупала моя рука и со всех сил я потянул это на себя. Выдернув, я резким движением отбросил себя в свет, сжав в руках растение подобно трофею. Мои пальцы держат серый гриб, немного влажный, на которой чёрные крестовина… всё как описывал О’Брайенн. Немедленно я убрал гриб в сумку, атакуемый чувством вины — ведь я не выбрал человечество, что мне попытался привить и этот безумец, пляшущий в ладони:
— Выбрал любовь! Выбрал любовь! А людишки — бедные жёны и их изменщики-мужья, несчастные детишки будут исходить с ума и умирать.
Как бы мне хочется загнивать в чёрное сердце этой твари меч, но я не могу. Оно слишком быстрое и ловкое, но всё же я решаюсь выполнить задуманное. Волнение третьей волной охватывает меня, только на этот раз оно пришло с лёгким давлением в голове, но меня это не остановит.
— У меня для тебя подарок, — я цепляюсь за пояс и достаю небольшой круглый предмет — бумага с фитилём и касаюсь им огня от лампы, протягивая его монстру, одновременно отворачиваясь и закрывая глаза.
На этот раз реакция существа оказалась недостаточна… я понимал, что оно не возьмёт бомбу, поэтому подставил её прямо под лицо заражённого, когда фитиль практически догорел. Раздался хлопок.
Мою левую руку объяла боль, когда взорвался пакет с ослепляющим веществом, но я стерпел, сжав зубы. Через писк я услышал, как орёт и верещит заражённый, а его ладони приставлены к глазам, и он беспорядочно носится по комнате.
Мысленно поблагодарив Гаспара за это изобретение, схватив гвоздь я вонзаю его в ладонь твари, которая закрыла глаз, попадая прямо в вену. Густая и тёмная жидкость алого цвета щедро залаяла гвоздь вместе с моей одеждой, я только и успел подставить руки и ладони, вместе с платком, чтобы их щедро залила кровь существа… использовать бутылёк из сумки я не успел.
Я стоял всего пару секунд, а потом дал дёру, что было сил, прихватив с собой факел. Мои ноги болели от усталости, левая рука возныла, но я несусь, что есть сил и на выходе из пещеры касаюсь ткани с зарядом. Взрывной волной меня отбрасывает вперёд, в траву, где я перевернулся и увидел, как с хрустящим шумом падающих камней, пещера «закрылась», а вместо входа только куча осколков скалы. Боль разлилась по всему телу, выдавливая искры из глаз, руки и ноги еле двигаются, а левая верхняя конечность теперь не только слабая, но и обгоревшая, но я смог, с свободной улыбкой выдохнуть и сказать:
— Неужто это кончилось.
К середине ночи я смог добраться до Храма солнца на своих двоих по причине того, что у меня закончились свитки. Если раньше хранители и стража Арка смотрели на меня и храмовников, как на предателей, то теперь я вижу в их глазах почёт и уважение.
— Мессир, — один из хранителей в Храме в почтительном приложил руку к сердцу, когда увидел меня.
Я, грязный и вонючий, усталый и ломающийся от боли и тяжести доспеха только кивнул ему и продолжил брести по белой плитке Храма. Ища утомленными глазами, я нахожу О’Брайенна, который выходит ко мне на встречу.
— Этьен, ты нашёл его? Собрал образец? — апотекарий меня осмотрел и чуть ужаснулся. — Что с тобой случилось?
В ответ я безмолвно протягиваю платок и гвоздь на нём, но апотекарий не понимающе смотрит на меня и складывается впечатление, что он молчаливо требует объяснение.
— Это его кровь, — я ложу это в руку апотекария и одновременно срываю сумку со своего пояса и вкладываю в руки О’Брайенна. — А это для… Лишари.
— Хорошо, — тихим голосом произнёс парень. — А как… заражённый?
— Когда закончите… найдёте. Он всё ещё у себя. Пригласит вас на чай.
— Хорошо, — апотекарий только развернулся, чтобы уйти как остановился и заговорил со мной. — И ещё одно. Велисарий тебя искал. Он хочет с тобой встретиться в квартале чужеземцев. Да… тебе Арантеаль разрешил посетить лазарет.
— Хорошо, — моё черномазое лицо расписала натужная улыбка.
— Только помойся и смени одежду. Такого грязного я тебя туда не пущу.