— Вы, как сообщают свидетели, — Велисарий вынул ещё кипу пергаментов. — Отдавали приказы о казни мирных жителей, пытках и грабежах. Это так.
— Да, да и ещё раз да! — кричит Коарек. — И я бы снова отдал эти приказы, только бы…
— Заткнись, — не выдержал ралаим. — Может перейдём…
— Да. Подсудимый, вы признаёте свою вину?
— В том, что казнил — да, но это…
— Мессиры, — перебил Коарека Велисарий. — Перейдём к стадии вынесения приговора?
— Мы бы хотели послушать свидетелей по этому делу, если есть, — попросил Борек.
— Да, — Велисарий махнул в сторону зала. — Суд вызывает Хадринга из Арка.
Из толпы сидящих поднялся среднего роста светловолосый парень в тёмной мешковатой одежде, быстрым шагом проследовав к трибуне.
— Назовите себя и место рождения и сколько вам лет.
— Я Хадринг. Уродился в Арке тридцать семь зим назад, — ответил мужчина.
— Вы вызваны для дачи свидетельских показаний по делу об уничтожении народонаселения. Я предостерегаю вас, что за дачу заведомо ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Скажите, вы знаете подсудимого, состоите с ним в каких-либо личных или имущественных отношениях?
— Неа. Только в бою разок встречал.
— Хорошо, что вы можете рассказать суду про уничтожение мирных жителей Эндерала во время военных действий против Нерима.
— Да. Вот как щас помню — неримцы распинали и побивали люду мерно. Всех тех, кого нашли они в порту взяли и приковали к дереву, токма потому, что они во чёто-то верят. А так же, помнится, что у ворот, когда наложили на них чары, вот он, — воин указал на Таранора, — молвил с великим магистром и именно он отдал указание на то, чтобы побивать народ мирный.
— Хорошо, ещё что-то можете нам рассказать?
— Ихний главарь, то есть неримцев, отдавал указы жечь фермы и бить торговцев, да и крестьян. Это нам пояснил один из пленных.
— Спасибо. У суда есть вопросы? И подсудимого? Нет? Хадринг, можете быть свободны, — как только стражник удалился, Велисарий обратился ко всем. — Господа?
«Суд единогласно переходит к вынесению приговора», — чиркнул я протоколе.
— Если его казнить, то неримцы сделают из него мученика, — сказал Корван. — Поднимут его портреты на свои знамёна.
И тут вся коллегия задумалась вместе с присутствующими в зале. Я понимаю всю тяжесть положения. С одной стороны, нельзя просто так отпустит Коарека под залог о мире — народ не поймёт, начнутся бунты и мятежи, но с другой, его можно использовать, как залог для мира с Неримом, и если его казнить, то неримляне могут воспринять это как мученичество Коарека за правильные идеи и начать тотальную войну против Эндерала. Ни того ни другого сейчас Эндералу не нужно.
— Мессиры, как насчёт пожизненного заключения? — спросил Велисарий. — Либо по нему можем решить потом? — спросил у всех мой командир и решение я занёс на бумагу:
«Решение о наказании Коарека перенесено на отдельное судебное заседание Высокого Сената».
Конец судебного разбирательства и заседания Первого совета», — отметил я в протоколе и откинулся на спинку стула, смотря за тем, как люди стали расходиться. Только засобиравшись расслабиться, как слышу:
— Этьен, — махнул мне бегущий к выходу Велисарий, пойдём поговорим кое с кем.
Поднявшись с места, и побежав за командиром, я только краем уха урвал строчки диалога, который раздался возле меня:
— Лишари Пегест, — посмотрев в сторону дамы сказал О’Брайенн, — даже не понимаю, чего Этьен нашёл в вас?
— Что? — стушевалась девушка. — О чём ты говоришь?
— Вы разве не знаете? Именно он вас спас в Танцующем Кочевнике, при этом сам чуть не погибнув… я думал его левую руку придётся ампутировать. Потом он пошёл против воли Велисария, собирал образцы, да и нашёл тот гриб. Мне кажется, если бы для вас нужно было найти Чёрного стража, он бы сделал бы и это.
— Он, — замешкалась девушка, кажется, что в её мыслях что-то переменилось, но мне услышать её ответа и слов, так как я сорвавшись с места поспешаю за Велисарием.
Мы вышли из здания и направились к двум клеткам, стоящим возле фонтана на рыночной площади, где содержаться главные «виновники» того, что стало с Эндералом, и стражники здесь нужны для того, чтобы их не забросали камнями.
— Стража, передохните пару минут, — попросил Велисарий и они, кивнув, ушли отсюда, оставив нас нападение с тем, кто сейчас нужен Эндералу.
— Арантеаль, я могу повлиять на способ казни, — говорит ему тихо Велисарий. — Ты ещё можешь быть полезным Эндералу.
— Ирланда, — словно не слыша, отстранённо твердит Арантеаль. — Как я мог так с ней поступить… как… ох, Наратзул.
— Рождённая светом? — замешкался я. — Не совсем понимаю о чём речь. Арантеаль, ты в порядке.
— Ирланда, ох, Ирланда. Как я мог обменять ребёнка на должность, если бы не мой грех, всего этого бы не было. Я был ослеплён жаждой должностью, — приложив ладони к лицу, срываясь говорит мужчина.
— Арантеаль, — вдумчиво обратился Велисарий. — Даже если бы ты и взял тогда ребёнка, воспитал бы его, и он не стал бы главой мятежа, то нашёлся кто-то другой, кто бы возглавил мятеж.
— Так-так, у тебя был ребёнок от… Рождённой Светом? — . — Как ты мог его оставить? Это же… это…
— Этьен, — оборвал меня Велисарий. — Арантеаль, мне нужны бойцы в сражении при Дюнном. Там будет жарко, и умелые бойцы мне нужны, как вода. Вряд ли ты выживешь, но я верю, что после смерти есть ещё что-то… и там ты сможешь встретить… свою Ирланду.
— Господин, Велисарий. Я тоже хочу принять участие в операции.
— И что же тебя гонит на смерть, Этьен? — удивился Велисарий.
— Сердечная боль, — ответил Арантеаль вместо меня. — Пегаст.
Глава 19. Сражение при Дюнном
Глава 19. Сражение при Дюнном
«Взявшие меч в руки свои для насилия, ненависти и беззакония от меча и найдут гибель свою»
— Из книги «Предание».
Утро следующих суток. У Дюнного.
Не думал я, что буду сражаться и умирать рядом с государственным преступником, с фанатиком, стоя плечом к плечу. В свете зари мы вдвоём стоим на укреплениях — за деревянной стеной до груди. Наглотавшись зелий от О’Брайенна я снова чувствую себя полуживым, меня не волнует груз доспехов — золотистого шлема и кольчуги, и латных перчаток, и поножей и единственный весомый груз — мой долг, который я отдам.
У Дюнного, за выходом из котлована в котором расположилась его площадь, пустыня испещрена рвами и баррикадами, от скалы к холму, от возвышенностей до низин — всё стало местом для размещения волчьих ям, заградительных укреплений, стены кольев и валы, за которыми прячутся наши лучники. Я стою и смотрю на восток, откуда свой путь начинает солнце, но облаками и золотисто-песчаными ветрами оно скрыто, отчего на поле боя слишком плохой обзор. Но это не волнует меня. Мою руку снова оттягивает щит поменьше чем раньше, на поясе три «громыхателя» в правой руке меч, пышущий холодом зачарования, которое восстановил Исаил в память о той, за кого я сражался и сейчас бьюсь.
По правую руку от меня стоит Арантеаль. Велисарий смог уговорить Высокий Сенат, чтобы его отпустили вместе с нами на сражение… последнее военное дело, ибо мы поставлены туда, где удар вражеского молота придётся сильнее всего — на главную дорогу у Дюнного. Сам полководец собрался с остатками кавалерии кочевников и бывших бандитов на западе, скрыв её магией невидимости, восседая на белом жеребце и ожидая времени. Рано утром, части из Арка, Речного, Солнечного берега с помощью магии телепортации переместились сюда и заняли позиции у линии обороны, раннее подготовленной солдатами Дюнного. И теперь, стоя возле неё мы ждём, когда ворог к нам нагрянет. Тучу врагов — неримцев-радикалов, которые не согласились с перемирием, повстанцев и прочий сброд ведёт капитан Фариоз — бывший офицер армии Нерима. Он, с отрядом, который откололся у Арка, прошёл в пустыню, скапливая по пути весь лихой народ, подобно тому как тряпка собирает пыль. И мы готовы их встретить — без пушек, без ручниц — всё это осталось на обороне Арка.