========== Часть 9 ==========
На следующее условное утро никто не пришел. Правда, домовики принесли ещё немного воды и даже озаботились её, кхм, гигиеной, но завтрак не подали. Гермиона мысленно попыталась было позлословить на эту тему, но сил, ожидаемо, не было даже на сарказм. Ей удалось немного отлежаться, хотя вряд ли сон на каменном полу можно было считать полезным для здоровья, и даже обследовать камеру, но ничего примечательного она не нашла. Кладка стен была надежная, дверь не сдвигалась ни на миллиметр, как бы она не дергала ручку, магия тоже не собиралась ей помогать. Она попробовала даже покричать, точнее посипеть, но это, закономерно, ничего не дало.
Лицо все равно опухло, суставы ныли, как будто ей была уже добрая сотня лет, она чувствовала слабость. Хотелось есть. Со Снейпом она привыкла питаться регулярно, они дисциплинировали друг друга в этом плане, потому что оба могли легко забыть об ужине из-за книг или зелий. Сейчас это шло ей скорее в минус — Гермиона отвыкла от спартанских условий.
Подсознание тихо паниковало где-то на фоне. Боль заглушала разум, она бы сейчас многое отдала за пузырек Укрепляющего раствора. После пыток Беллатрисы, которые сами по себе были жестче и изобретательнее, ей в тот же вечер дали зелья, так что восстановилась она достаточно быстро. Сейчас о теплой постели в Ракушке можно было только мечтать. Умирать очень не хотелось, но и выхода она не видела. Подать знак своим не было возможности — никакой чудесной дальнобойной беспалочковой магией она не владела.
Пришлось закончить бессмысленное хождение по кругу, от чего ей только становилось хуже, и опять сесть на голый пол. Она привалилась к стене и почувствовала пробирающий сквозь мантию холод, но переживать о застуженных почках или спине было бы глупо, учитывая все остальное. Её явно убьют раньше, чем это станет реальной проблемой, а источником боли меньше, источником больше… Каменный мешок давил на неё, хотя она никогда не страдала клаустрофобией.
Снова вечер, снова тяжелый сон без сновидений. К ней не приходили кошмары и не мучали видения новых пыток, да и сегодня второй порции Круциатуса она не получила, так что это не добавило ей остроты ощущений, но вряд ли такое забытье можно было назвать отдыхом. Это тоже было своего рода пыткой? Изоляция, голод, одиночество — он все же хотел разговорить её и ждал, когда она станет сговорчивее? Она недооценила его, не поняла чего-то? На какое-то время Гермиона заняла себя разбором их короткого разговора на составляющие, пытаясь вычленить что-то полезное, но так ни к чему и не пришла.
Поздней ночью или даже ранним утром, по её самоощущению, следующего дня, дверь с тихим щелчком приоткрылась. Запоздало она подумала, что надо было караулить этот момент и хотя бы попытаться накинуться на Лестрейнджа, но бесплодный день измотал её. Сил у неё все равно не хватило бы, чтобы нанести ему существенный вред, скорее он бы просто снова её ударил. Можно было бы попытаться вырвать палочку, но этот вариант казался ещё более фантастическим. Тюремщик не будет беспечно заходить в камеру к не связанному пленнику. Впрочем, этот человек зашел вполне спокойно, не пытаясь кидаться в неё Импедиментами.
— Гермиона?
Она очнулась от тоскливого забытья мгновенно и подняла голову слишком резко, потревожив раны.
— Северус? Какого?..
— Не рада меня видеть?
Он за секунду оказался рядом и помог ей встать, тут же протянув палочку Беллатрисы. Если это была какая-то тонкая ирония судьбы, то Гермиона её не оценила. Она тупо уставилась сначала на древко в его руках, а потом на лицо, но дар приняла. Слабый отклик магии пришел сразу — если это и был какой-то обман, то очень странный, ведь ей сразу выдали оружие.
— Я не понимаю…
— Позже, сначала надо выбраться.
Она кивнула и вышла за ним в коридор. Тут было чуть светлее, и даже от этого слабого контраста Гермиона заморгала и сощурилась, как будто неделю провела взаперти. Снейп оглянулся на неё и нахмурился, рассматривая синяки.
— Позже, — повторила она. — Идти смогу.
Он все же заставил её быстро выпить несколько пузырьков с зельями, о которых она так мечтала чуть ранее, но, что логично, ничего обезболивающего и затуманивающего сознание там не было. Мгновенно она не излечилась, конечно, но стало чуть менее тяжело, а сердце её и так билось, как сумасшедшее, от радости и возродившейся надежды. Ей же это не снится? Это взаправду? Они молча пробирались по подвалу. Гермионе казалось, что она дышит слишком часто и громко топает, особенно по сравнению с почти беззвучным Северусом. На первом этаже они не задержались, а сразу стали подниматься выше.
— Внизу люди, — он дышал ей в самое ухо. — Пойдем по второму к кухне и черному входу.
Выбираться через главную дверь действительно было бы странно, снимать защиту с зачарованных неразбиваемых окон — долго. Снейп, она надеялась, продумал пути побега. Никакого присутствия хозяев поблизости Гермиона не замечала, но идти все равно приходилось медленно и аккуратно. На них были дезиллюминационные и Муффлиато, но Северус не рисковал — черт знает, какие охранные чары тут стояли, и на кого они могли наткнуться. Они минули парадную лестницу. Дом, видимо, действительно принадлежавший Лестрейнджам, немного напоминал поместье Малфоев, хотя судить она могла только по размерам и скудной обстановке в коридорах. Да и жилье Люциуса Гермиона посещала не в самые лучшие времена, чтобы проводить параллели. Но просто подмечать детали и анализировать их помогало сохранять спокойствие, так что она все равно оглядывалась по сторонам, попутно запоминая дорогу и прислушиваясь. Портретов на стенах не висело, и это существенно облегчало им жизнь. Освещение на втором этаже тоже было слабое, а вот внизу, по крайней мере, в холле, и вправду горели все люстры. Она ожидала услышать голоса, но было тихо, как в склепе.
Поэтому, когда за их спинами раздались быстрые шаги, Гермиона вздрогнула и вцепилась Северусу в руку. Шаги замедлились. Из холла, но так отчетливо громко, что, казалось, говорили над самым ухом, донесся властный, глубокий голос:
— Родольфус, разберись с этим как можно скорее. Можешь воспользоваться всеми ресурсами.
Что ему ответили, было не разобрать. Человек, хотя оба они прекрасно поняли, кто это был, тоже диалогом не заинтересовался и уверенно направился явно к той самой главной лестнице. Северус пихнул её вперед, к двери к черному ходу, а сам обернулся, как будто собирался прикрывать её в одиночку. Гермиона рванула ручку на себя и вывалилась в узкий коридорчик, но тут же остановилась, как вкопанная. Прямо перед ней, несколькими ступеньками ниже, стояла Беллатриса Лестрейндж и слепо щурилась в полумраке.
Под маскировочными чарами она не могла увидеть её саму, а даже если, эта Белла не знала Гермиону Грейнджер и вряд ли стала бы сразу бросаться Авадой, но распахнувшуюся дверь было сложно не заметить. Должно быть она просто растерялась на секунду — после ранения, не до конца восстановившись, да ещё и в собственном доме, в нескольких десятках метров от Темного Лорда и мужа, ей не пришло в голову готовиться к нападению. Но все же палочка уже была в её руке, такая знакомая, идентичная. Гермиона сжала в пальцах и выставила вперед свою копию заученным жестом, хотя в этом не было никакой необходимости — они были в паре метров друг от друга. Со спины её уже подпирал отступающий назад Снейп, ему нужно было хотя бы закрыть дверь за ними, поэтому она сделала первое, что пришло ей в голову. Чему учил их Гарри, что она неоднократно практиковала в охоте за крестражами, в битве за Хогвартс.
— Ступефай, — тихо, почти шепотом.
Её даже не отшвырнуло, как будто сила заклинания зависела от громкости голоса, а просто слегка подтолкнуло. Белла свалилась вниз с жутким грохотом, нелепо взмахнув руками и замерев у подножья лестницы. Гермиона не успела прийти в себя, когда её схватили за руку и потащили вперед, прямо к лежащей Беллатрисе. Северус такого поворота явно не ожидал, но, в отличие от неё, не растерялся ни на миг. Вероятно, его сильно мотивировала действовать возможная встреча со всеми остальными обитателями дома, которые уж точно явятся на шум, что они создали. Он держал Лестрейндж на прицеле, но этого не требовалось. Гермионе пришлось переступить через неё на пути к выходу, но Белла так и не пошевелилась. Она все ещё слепо, но теперь широко и открыто, смотрела куда-то в сторону.