Трансгрессировать удалось ровно на крыльцо, Гермиона оглянулась на Годрикову впадину — в деревне все было спокойно — и вошла. В доме на контрасте царила суета: Джеймс носился по кухне, с верхнего пролета лестницы беспокойно выглядывала женщина, видимо, колдомедик. Поттер лишь мельком глянул на гостью и бросил за спину, опять вернувшись к своему занятию:
— Все живы?
— Да, — она не знала, стоит ли сообщать подробности, ему явно было не до историй. — А у вас как?
— Мальчик, — ошалело ответил Джеймс и схватился за поднос с какими-то баночками и чашками, потащив его к целительнице просто в руках, забыв про магию.
Гермиона проводила его взглядом и сползла по стене вниз там же, где и стояла, сев прямо на пол и вытянув ноги. Переписка с Сириусом была короткой. Ночью, тридцать первого июля родился Гарри Поттер, мальчик, который успел пока что только порадовать своих родителей хорошим здоровьем и крепким сном. Примерно в это же время Фенрира Сивого убил Гидеон Пруэтт, впавший в ярость не хуже оборотня из-за ранения своего брата, Фабиана. Потерь среди орденцев не было, было только пополнение.
Но для Гермионы ночь ещё не кончилась. Она отдохнула немного, так и предпочитая паркет дивану, и вернулась в Паучий тупик. Северуса до сих пор не было. На её мантии обнаружилась кровь, лицо же было белее бумаги. Она очистила одежду заклинанием, умылась и долго стояла, уткнувшись лбом в зеркало, пока оно не нагрелось и окончательно не запотело от её дыхания.
Когда она спустилась вниз, то застала Снейпа снимающим маску. Тяжелая ткань черной мантии скрадывала его фигуру, он не выглядел раненым и не кривился от боли, но в его случае это ещё ни о чем не говорило. Северус первый нарушил тишину.
— Как прошло?
— Кроваво, — она отозвалась не менее безжизненно, чем он. — Но в нашу пользу.
— Хорошо.
Он избавился и от верхней одежды, но в палатку так и не вошел, застыв посреди гостиной, сжимая в руках ненужные уже вещи. Гермиона шагнула ближе.
— Северус…
— Тебе будет лучше пожить пока у Поттеров, — уж менее спокойно.
— Зачем? — она вскинулась. — Что за дурацкие идеи?
— Мой образ жизни изменится окончательно.
— Подстроюсь.
— Мне, возможно, придется открыть дом для посторонних.
— В обход меня все равно не получится, а там посмотрим.
— Гермиона, это небезопасно для тебя.
— Как будто у Поттеров мне безопасно.
— Я не смогу больше щадить твои чувства.
— И давно ты их щадишь?
Снейп отбросил маску и мантию прямо на пол и притянул её к себе рывком, хотя как-то слишком аккуратно. Понятно, чего он ждал в ответ, но он этого не дождался. Гермиона закрыла глаза, подняла руки, как в танце, и положила ладонь на его затылок и плечо. Он тут же сдавил её ребра, будто не мог позволить себе расслабиться. От него пахло зубной пастой и ещё какими-то травами, видимо, из-за зелий, что они варили с утра. Было тепло, мягко и совсем не противно, а очень даже наоборот. Несмотря на полную антиромантичность момента, банальные бабочки уже запорхали в её животе, и она со стыдом вспомнила все эти влюбленные разговоры в женской спальне, на которые в то время только раздраженно фыркала. Снейп прервал поцелуй, но вцепился в неё так, как будто теперь уже, в свою очередь, боялся, что она скажет какую-нибудь глупость и убежит.
— Если ты планировал меня испугать, то я включу это в список моих страхов, но на место выше пятнадцатого не рассчитывай.
— Это неправильно и только все осложнит.
— Все правильное для нас закончилось по ту сторону реальности, — она вздохнула. — И не посылай меня к Поттерам, я не готова нянчить своего школьного друга и боевого товарища.
— Этот ребенок не будет им.
— Я понимаю, но так хочется сохранить иллюзию. И пока мы не разыграли очередную драму из-за наших отношений, твоей метки и тем, что я окончательно пошла по наклонной, как там планы Люциуса?
— Познакомился сегодня с Барти поближе, он сильно изменился со школы, — Снейп усмехнулся, но его ладони все ещё гладили её спину и мешали сосредоточиться. — Не думаю, что стоит тянуть с этим. Первый же рейд, в который его отправят, должен стать для него последним.
— Малфой озвучил наконец, ради чего нам стоит так стараться?
— У него чаша.
И мертвые оборотни, и даже новая татуировка Снейпа отошли на второй план. В её крови вскипела ярость на грани ненависти. Нет, она, они оба, подозревали о чем-то подобном, но такая наглость и беспринципность все равно поражала.
— Мерзавец!
Она начала бы по привычке ходить из угла в угол, но Северус все ещё крепко держал её, так что оставалось только гневно стискивать в кулаках его мантию и возмущаться. Так было даже лучше.
— Он знает, он все прекрасно знает. Про крестражи, про всю эту нашу головную боль. Сволочь меркантильная.
— У Люциуса свой расчет.
— И это стоит того? Политическое влияние? Серьезно?
— Дамблдор для него такая же угроза, как и Лорд.
— Директор не будет вырезать старые семьи, чтобы интегрировать магов в маггловский мир.
— Но для него война не кончится с падением Лорда.
— А для кого она кончится? Мне иногда кажется, что я родилась на ней и уже никогда не увижу ничего кроме, я…
Северус снова поцеловал её, торопливо и жадно. Видимо, опять ждал, что сейчас она отзовет свое разрешение и все закончится. Моральный облик Малфоя его, очевидно, совсем не волновал. Она забыла, что ей нужен воздух, его дыхание тоже сбилось, и это каким-то невообразимым образом сделало Гермиону спокойнее и счастливее. Ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы было удобнее. Снейп притянул её, казалось, ещё ближе, но при этом целовать перестал. Она недовольно надулась.
— Тебя это, — он сделал акцент, — не тревожит?
— Для тревог у меня тоже есть список, отдельный. И ты снова даже не в пятерке лидеров.
— Не знаю, радоваться мне или оскорбляться, учитывая все то, что стоит между нами…
— Радоваться, конечно же. В кой-то веки это стало мостом, а не стеной.
— Мне казалось, что ты воспримешь мой интерес негативно, — его голос стал тише, хотя они и так шептались.
— Интерес, — она усмехнулась. — Может назовем вещи своими именами?
Границы, которые, как оказалось, были очень хрупкими, они уже нарушили, так зачем сейчас останавливаться?
— Я к тебе привязана, — Гермиона посмотрела ему в глаза, пусть хоть легилименцией проверяет искренность. — Неравнодушна. Рядом с тобой я чувствую себя в безопасности. Хочу прикасаться к тебе.
— Это тоже какие-то подпункты? — Северус улыбнулся.
— Конечно! Я недавно опять увлеклась классификацией, пытаюсь все же организовать свой разум. Выходит так себе, но я не сдаюсь. У меня же нет под рукой мастера-окклюмента, который мог бы дать мне основы и направить в нужную сторону.
— Взаимно, — он явно пропустил мимо ушей часть её речи. — Хотя на счет безопасности все же не соглашусь. С твоей склонностью попадать в неприятности, мне скорее приходится быть все время настороже.
Он говорил спокойно, но выглядел виноватым, видимо, из-за своего внезапного косноязычия. Признаваться в чувствах — не гадости говорить, почему-то дается гораздо тяжелее, но она не стала тащить из него нужные слова клещами.
Разрывать физический контакт было странно. Воздух вдруг стал густым, а всякое желание что-то обсуждать пропало. И все же они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по разным «комнатам». Когда она проснулась, Снейп уже спрятался в лаборатории. Гермиона не стала его дергать и решила сделать завтрак или что-то вроде того. На подоконнике ждала черная сипуха. Письмо было обходительным и совершенно расплывчатым по смыслу, её ответ был гораздо конкретнее.
*
— Полагаю, Северус не знает, что вы здесь, мисс Грейнджер? — Люциус не улыбался, но и не лучился высокомерием как обычно.