— Мне кажется, если мы поймём, почему она настолько здорова, то сможем вывести её из комы.
— Ага, точно! Вылечим от избытка здоровья. Гениально! — хохотнул Фореман и покачал головой.
— Я серьёзно! — воскликнул Хадли. — Возможно, какая-то инфекция или аутоиммунный процесс заставляют её организм функционировать в форсированном режиме.
— Хадли, не знаю, что ты куришь, но лучше завязывай, — Фореман подошел к подоконнику и сам рассмотрел каждый листок. Затем тяжело вздохнул и привалился к стене. — Тем более, как я вижу, аутоиммунные заболевания ты тоже проверил. Что планируешь делать?
— Может, взять пункцию?
— Пункцию чего? — встревожился Фореман.
— Мозга, — дернул плечом Хадли и пристально посмотрел на главного врача.
— Тебе бы только голову пациенту вскрыть! — возмутился тот. — А проверяющим я потом что должен буду сказать? Ты не поверишь, но София заранее позаботилась о запрете на любые операции, даже диагностические!
— София? — поднял бровь Хадли. — Это кто?
Фореман хлопнул себя ладонью по лицу, взял медкарту пациентки и повернул её обложкой к своему подчинённому. На обложке крупными буквами значилось: Смирнова София, 62 года.
— Не обращал внимания на обложку, — пожал плечами Хадли, встал и направился к дверям. — Лечи её сам, раз не даёшь проводить диагностику, а я домой. У меня замороженная курица в морозилке остывает.
— Стой, — Фореман подошел к нему. — Ты же сам понимаешь, что это ничего не даст. Ну покажет пункция, что с мозгом нет проблем, и что тогда? Будешь по очереди ковырять все жизненно важные органы?
Хадли кивнул на подоконник:
— Ты внимательно посмотрел все анализы?
— Да, — ответил Фореман, но как-то несмело.
— И что ты об этом думаешь?
— Её здоровью можно было бы позавидовать, если бы не текущее состояние.
— Вот именно! — воскликнул Хадли. — Она здоровее здоровых! Такого быть не может, понимаешь?
Фореман задумчиво помял подбородок, а Хадли между тем распалялся все сильнее.
— Вот! Вот, посмотри! — он схватил листок с результатами крови на инфекцию. — Ничего нет. Ни одной инфекции: ни ротавирусной, ни мочеполовой, ни грибковой, ни бактериальной, ни респираторной. Она абсолютно здорова!
Он швырнул листок на пол и взял следующий.
— А это ты видел? — он показал анализы на токсины. — Травку не курила, таблетки не пила, порошок не нюхала и следов алкоголя нет. Чистая, как стёклышко!
Фореман попятился назад и плавно опустился в кресло. Когда Хадли в таком состоянии, всем лучше молчать и слушать.
— А это ты видел? А это? — листки друг за другом летели на пол.
Когда последний лист полетел под кровать пациентки, Хадли выдохнул и сел на подоконник. Наступила тишина, прерываемая только тихим жужжанием приборов. Прошла минута, другая, но никто из докторов не двинулся и не заговорил. Каждый пытался разгадать загадку таинственной женщины, выглядящей вдвое моложе своего возраста.
Вдруг Хадли вскочил и хлопнул себя по лбу.
— Это и есть ее болезнь!
— О чём ты? — устало спросил Фореман.
— О её здоровье. Ты только послушай, — глаза Хадли горели азартом. — Её здоровье — это и есть главный признак её болезни.
— Что за бред? — фыркнул главный врач. — Может, тебе отдохнуть? А то уже третий день не выходишь из этой палаты.
— И не выйду, пока не докопаюсь до сути, — отмахнулся Хадли и вновь вернулся к обсуждению.
— Болезнь Кушинга? — предположил Фореман наудачу.
— Кортизол в норме, — отмахнулся Хадли.
— Феохромоцитома?
— Метанефрины в норме, МРТ не выявил патологий надпочечников.
— Гипертиреоз? — сделал последнюю попытку Фореман.
Хадли не глядя поднял с пола один из результатов анализов и отдал его начальнику.
— ТТГ в норме, Т3, Т4 в норме. Всё в норме!
— Волчанка?
— А то я сам не подумал? Или ты думаешь гормоны я из любопытства проверял?
Фореман покачал головой и хотел что-то сказать, но Хадли было все равно, он продолжал раскручивать клубок мыслей.
— Хронический лимфолейкоз тоже исключаем. Лейкоциты в норме, а при лимфолейкозе они немного повышены, что приводит к повышенной сопротивляемости к болезням. А может…
— Хадли, стоп! — Фореман резко встал и вытащил из кармана халата какой-то документ. — Я, собственно, что пришёл. У меня для тебя новости.
Он замолчал, ожидая вопросов, но Хадли молчал и терпеливо ждал продолжения.
— Час назад пришло постановление суда. У Софии договор на криоконсервацию в клинике Гарвуда, в случае её смерти или комы продолжительностью более четырёх суток.