— Садитесь, располагайтесь поудобнее. Хотя кресло скрипучее, но выдержит, проверено. Знаете, трудно все обновить. Квартира столько денег всосала, как пылесос, особенно ремонт. Соцнакопления растаяли, как заячий жир. А на книжном оформлении сегодня не разбогатеешь. Почти символический заработок. К рынку пока не приспособился. Тем, кто гонит макулатуру, иллюстратор вообще ни к чему, достаточно голой бабы на обложке. Ну да Бог не выдаст, свинья не съест. Найдем пути и в рынок. Грудью проложим. Я вам откровенно скажу, хотя прежняя система меня кормила лучше, я все-таки за демократию. Воздух свободы уважаю. Вот комиксы пробую, — указал он на сброшенные книжки. — Изучаю конкурентов.
Мазин опустился в кресло, рассматривая словоохотливого хозяина скептически. Опыт подсказывал, что обильное словоотделение может подвести говорливого человека, но может в бурном потоке и утаить нечто важное, поэтому слушать нужно внимательно. Навязывать Дергачеву свою манеру беседы было бесполезно. И пока тот еще не решился на паузу, оживленно помогая себе жестом и мимикой, Мазин просто смотрел на него, воздерживаясь от собственных реакций.
Лицо художника было трудно зафиксировать, оно находилось в непрерывном движении, заметно было лишь то, что человек этот выглядел старше своих лет. И лысина, и морщины свидетельствовали, что лучшие годы Дергачева уже позади, но были ли это следы радостных излишеств жизнелюба или что-то совсем безрадостное деформировало внешность бывшего красавца, как определил его Алферов, это еще предстояло понять.
Художник между тем, будто не понимая внимательного взгляда Мазина, протянул руку к дверце домашнего бара.
— Вы, кажется, чувствуете себя скованно? А что, если смягчить напряжение? По пять граммов за чудесное спасение Артура, разве не предлог?
Мазин покачал головой.
— Спасибо! Как говорится, врачи запретили.
Дергачев засмеялся громко и продолжил известный анекдот с кавказским акцентом:
— Мне тоже запретили, а я дал врачу сто рублей, он и разрешил!
— Сейчас сотней не обойдешься. Не заработал я пока на ваше угощение, — в тон откликнулся Мазин.
Настаивать хозяин не стал. Прикрыл дверцу.
— Предпочитаете разговор сухой? Воля ваша. Понесу родительский крест в трезвом виде, — он сморщил лоб. — Как там у Грибоедова? Что за несчастье быть взрослой дочери отцом?
— Что за комиссия, создатель… — поправил Мазин.
— Верно! Комиссия. Ну что ж, приступайте, комиссар, согласно заявлению гражданочки.
— Вы недовольны дочкой?
— Лилькой-то? Как вам сказать… Ненужное дело затеяла. Но она не виновата, конечно. Слабенькой родилась, потом история с мамой травмировала. Отсюда и поведение соответствующее, мистика от моды и все прочее. Но Артуру я не доверяю ни на копейку.
— В чем именно?
— Да насчет ее психического состояния. Пусть лучше свою голову проверит. Сам с прибабахом. Психиатр-фальсификатор. Морочит бабам головы, доктор! Я бы ему палец перевязывать не доверил. А эти дуры прут стадами.
— Мне показалось, он ваш друг, — сказал Мазин, заметив возбуждение Дегтярева.
— Ха! Друг! Еще бы! Но не мой лично, а друг дома, а это две большие разницы.
Мазин взглянул вопросительно.
— Что, не в курсе? Это же последний кумир Марины. Не представляете, что супруга жить не может без очередного модного идола. Я уверен, что, будь она бюрократкой без воображения, неминуемо подалась бы в уфологи. Но положение обязывает, и она увлекается серьезной наукой, которая у нас, как и многое, была запущена. В данном случае психиатрией в лице этого кандидата дурмоведческих наук.
— Он называет себя целителем.
— Не смешите! Жеребец он со станичной конюшни, а она уговаривает Лильку показаться ему! И уже черт-те что наговорила, и он с заумным видом убеждает меня, что девочку нужно спасать.
— А где, кстати, Лиля?
— Спросите что-нибудь полегче. Укатила вместе с соратниками по вере распространять высшие истины. Вот это Марину и бесит.
— Лиля кришнаитка?
Дергачев развел руками, повторил:
— Спросите что-нибудь полегче. У нее на неделе семь пятниц. У нее, знаете, есть старуха родственница, то ли пятидесятница, или адвентистка седьмого дня, — меня лично это абсолютно не колышет! А Лильку втянула, вот та и выбирает богов, кто больше понравится. Но, в конце концов, пусть себе выбирает, если свобода религии. Даже в творческом доме какая-то церковь Христа Святых последних дней объявилась. Хотят помещение арендовать. Между прочим, американцы. Не вижу в этом ничего удивительного. Лишь бы платили вовремя. Если создали партию сексуальных меньшинств, почему бы не объединиться кришнаитам всех стран? Индия — прекрасная страна. Говорят, кришнаиты наши доморощенные имеют возможность там бывать. Страшно завидую, между нами, но принципом за чечевичную похлебку не поступлюсь, ха-ха! Кришна мне друг, но научное мировоззрение, что в школе выучил, дороже.