— Удивлены? А я волнуюсь. Сейчас все нервничают, не знают, что день грядущий… И я нервный. Стараюсь держаться, вот шуточки шучу, болтаю, а на душе кошки скребут.
— Неужели я вас так взволновал?
— А как же? Мало мне сегодняшних хлопот, так старое ворошить затеяли. Лилька затеяла. Марина поощряет. Пусть, дескать, выяснит, снимет внутреннее напряжение, а то плохо у нее с нервами, а то и с психикой. А у меня, думаете, психика в норме? Нет напряжения? Хорошо, что вы разумный человек.
— Снял напряжение?
— Ну, хотя бы ослабил. И на том спасибо. Ваше здоровье!
Он проглотил вторую, не понуждая гостя присоединиться.
— Раньше Зяма Высоковский хохмил про сумасшедшее время, а теперь вот оно пришло, не дожидаясь зова. Впрочем, вру, накликали, позвали, все нам плохо было, вот и дождались. Что за бред? Неужели в Артура в самом деле стреляли?
— Вы же знаете.
— Ничего не знаю. Главное, зачем, за что? Если конкуренты или рэкет, то предупреждают обычно, запугивают, если из-за бабы, то всегда кошка чует, чье мясо съела. А он говорит, что понятия не имеет. Врет, думаю, что знает. Но не скажет.
— Зачем же ко мне обратился?
— Игра какая-то темная. И не по маленькой. Аферист высокого класса. Мог инсценировать.
— Зачем?
— Его проблема. А может, из пациентов кто…
— Лечением не удовлетворены?
— Пациенты-то психи. И он полупомешанный. Геростратов комплекс, а?
Мазин понял, что большего он тут пока не узнает, разговор снова уходил на широкую тематику.
Глава 9
Может быть, единственным человеком, которого огорчило нежданное покушение, оказался Александр Дмитриевич Пашков. Да и то, по правде говоря, не из сочувствия целителю. Больше сочувствовал он себе. В замечательную теорию собственного существования на заключительном этапе явно вкралось маленькое, незамеченное или вначале уязвимое звено. Краеугольные камни теории — отторжение сожалений по прошедшей несложившейся жизни и позиция наблюдателя на жизнь оставшуюся, опирались на предположение, что окружающая жизнь не станет больше вмешиваться в его, Пашкова, жизнь собственную. Ведь наблюдатель не может неуправляемо крутиться в хаосе событий, ему необходима стабильная опора, защита от каприза стихий. Дом-ковчег и показался Саше вначале таким прибежищем от разгулявшихся волн.
Но вот волна перехлестнула через борт. Пока незначительная, никого не смывшая, только напугавшая одну из особей ковчежного стада, а его, Александра Дмитриевича, даже не забрызгавшая. Однако ночной выстрел вызвал в нем тревожное чувство. Тревогу посеяло само вторжение ненавистной стихии. Пашков тоскливо почувствовал, что ни утлый ковчег, ни даже башня из гранитных глыб не спасет и не оградит его до последнего вздоха от ее отвратительных конвульсий.
— Александр Дмитриевич! Саша!
Под окном стояла Настя, увидела, что он на месте, и схватилась руками за оконную решетку.
— К вам можно? — спросила она, немного подлизываясь.
— Прошу! — пригласил он, хотя был не очень рад ее визиту, его смущала эта девушка, он не мог найти нужного тона в общении с ней. Понимал только, что она из видавших виды, даже «замуж в Африку сходить успела», как сама ему сообщила, но где же кончались в ней «современные» грубость и цинизм и начиналось искреннее и доброе, определить постоянно затруднялся.
Настя обошла парадный вход и проникла в «сторожку».
— Саша! Ну, расскажите…
— Что?
— Хочу все знать. Из первых рук. Вы же дежурили. Как Артура подстрелили?
И она со смехом вытянула палец, произнеся «бах-бах!».
— Ну, слава Богу, не подстрелили, и покушение было не здесь. Сюда он примчался потому, что домой боялся ехать, ведь там его ждать могли.
— Примчался! Представляю.
Настя присела на край стола, закинув одну, почти совсем оголенную ногу, на другую.
— Да, он был испуган.
— С полными штанами примчался?
Такая лексика была Пашкову не по душе.
— Прости, Настя, не принюхивался, — ответил он нарочито грубо.
— И правильно сделал. От него-то всегда козлом прет.
Пашков не удержался:
— Откуда ты такую информацию получила?
— Не беспокойтесь. Из первоисточника. Защищая женскую честь. Он мне как-то: «Ох, Настенька, я чувствую, что у тебя сильное биополе», — и лапу на грудь. А я, как его аромат учуяла, говорю спокойно: «Я что, вам понравилась, Артур Измайлович?» Он купился, придвинулся: «Очень, Настя! У нас может быть такой биоэнергетический контакт, мы можем образовать такой сгусток сексуальной энергии…» Я ему и врезала: «Для контакта вы мне противогаз купите, я на запахи чувствительная».