Так и пришел день, когда творческие союзы поняли — дальше не прожить, за отопление, телефонные разговоры, охрану и так далее, и тому подобное платить нечем. Началась распродажа. Как выразился Сосновский, дом пошел в распыл. Стены покрылись мозаикой вывесок с непривычными, в основном не по-русски звучащими названиями фирм, контор и кабинетов, рядом с целителем, психоневрологом-экстрасенсом разместился пункт обмена валюты. Так называемые офисы в тесноте, но не в обиде, прижавшись друг к другу, вытеснили в расстрельные полуподвалы новые комнатушки творческих союзов, в которых с поникшим видом сидели некогда гордые секретарши, лихорадочно подсчитывая инфляционные убытки.
Зато процветало помещение бывшего буфета, где новый хозяин решил открыть бар-ресторан для элиты, создал интерьер-уют, все для души и ненавязчиво, с улицы почти не видно, — кто знает, тот найдет, кто не знает, того не пустят.
Нашел и Мазин. Обошел дом и увидел перст указующий с надписью «У Пегаса». Борис ждал его под перстом, потирая руки.
— Будешь доволен, старик, будешь доволен!
И пошел вперед по ступенькам вроде бы ведущим вниз, а на самом деле наверх, где теперь новая жизнь обосновалась, та самая, что статистика определила, как в двадцать шесть раз лучшую, чем нижняя.
Говоря честно, Мазин к новой жизни еще не привык и не оценил поэтому финскую мебель и еще многого.
Но Борис возбужденно толкал его в бок и приговаривал:
— Ну как? Нет, брат, о такой жизни мы разве могли?..
Тут он был прав, Мазин и сейчас не мог и не мечтал, а Борис мечтал, но не мог.
— Да ты посмотри, откуда у нее ноги начинаются!
Это уже относилось к предмету одушевленному.
Они сели под окном, через витражи которого окрашенные лучи стремились в зал, где когда-то человек в гимнастерке, засунув пальцы под ремень, говорил почти спокойно:
— Ну, падаль, будешь говорить, или твою бабу тут раком поставим?
Давно это было, а теперь мягкая мебель и женщина-официантка из тех, что ноги где-то в подмышках начинаются, а юбка в набедренную повязку переходит.
Мазин посмотрел.
— Мини — миниморум?
Она глянула недовольно, заподозрив в его словах нечто недоброжелательное.
— Извините, — сказал он.
— Что будете заказывать?
Нашлось что.
— С ума сошел? — спросил Мазин, глядя на цены в меню.
— Не привык ты, старик, не привык. Главное, не волнуйся. Плачу я.
— А я что?
Борис рассмеялся.
— Ты работать будешь! Не обиделся?
— Хозяин — барин, — пожал плечами Мазин. — Раньше хозяин батрака кормил до отвала. Считал, как ест, так и трудиться будет.
— Брось, Игорь. Хочешь, будешь хозяин. Нам дело нужно взять в руки. А пойдет — поделим. Не мне с тобой делиться. Давай-ка за общее дело! Раз-два, побежали…
— Извините, Борис Михайлович…
Это снова подошла длинноногая, стояла чуть покачиваясь и смотрела на Сосновского как-то доверительно.
— Что, родненькая? — откликнулся тот соответственно. — Что задела?
Рассматривая Мазина, она сообщила:
— Клиентку вам нашла.
— Да ты что! С меня комиссионные. Где она? — обрадовался Сосновский.
— В коридоре дожидается, под дверью.
— Вот это да! Игорь! А ты в кафе прохлаждаешься! Пора приступать. Народ к нам двинулся!
Он сунул руку в карман кожаной куртки и вынул ключ.
— Действуй! Настя тебе покажет, куда идти. А я тебя здесь подожду. Ты войди в курс дела и сюда. Шампанского за почин выпьем.
Так оно и свершилось. Теперь уже отступать под бурным натиском Бориса было немыслимо. Игорь Николаевич взял ключ.
— Ведите, Настя! И не продешевите на комиссионных!
Мазин пошел вслед за девушкой, которая и отвела его в соседнее крыло, где на одной из дверей уже красовалась табличка с изображением гречанки, разматывающей клубок, и надписью «Ариадна».
Игорь Николаевич вставил ключ в замочную скважину и отпер дверь. Кабинетик был невелик, но недавно отремонтирован, пахло краской, побелкой. На столе лежали пачка бумаги, карандаши и ручка, заготовленные предусмотрительным приятелем.
— Для начала не так уж бедно… А где же наша клиентка, Настя?
— Вот ваша клиентка, — ответила Настя. — Заходи, Лилька, куда ты спряталась?
Та бесшумно появилась в дверях.
— Я здесь. Я оплачу ваши услуги…
Почти невольно он возразил:
— О деньгах вы рано. Пожалуйста, сначала о деле. Как вас зовут? С чем пришли?
— Меня зовут Лиля. Я прошу найти мою маму.
«Вот оно что! Ушла и не вернулась. Иногда в таких случаях правду лучше не знать. Однако назвался груздем…»