— Спасибо. Подойду.
Мазин все еще думал, что художник не сдержится, бросит напоследок что-нибудь вроде — «зря время потеряете!» — но Дергачев ничего не сказал, и Мазин понял, что тот оценил серьезность предстоящего разговора.
И не ошибся. Художник его ждал, как говорится, собравшись. Даже в «башне» навел порядок и кресло освободил заранее, сам же расположился так, чтобы свет падал на Мазина, а собственное лицо оставалось в тени настольной лампы. Такой «профессионализм» невольно позабавил Игоря Николаевича. Позаботился Дергачев и о внешнем виде, побрился, примазал «непокорные кудри» и надел зачем-то жилет и галстук, хоть и был без пиджака. Все эти бросавшиеся в глаза усилия скорее выдавали волнение, чем демонстрировали уверенность и спокойствие.
— К очередному допросу готов, — «доложил» Дергачев мрачновато.
— Я пришел побеседовать, — поправил Мазин.
— Нет уж, болтать не стоит, давайте факты, а с пустыми руками не стоит…
— Кто же вам сказал, что с пустыми? Будем доказывать.
— Что?
— Убийство трех человек.
— Вот как? Вы это серьезно?
— К сожалению.
— По-вашему, я одну жену убил, потом другую? Больше мне делать нечего, как этих потаскух истреблять? И после смерти жить не дают… Сколько ж я из-за них натерпелся! Один раз чуть в тюрьму не упрятали, теперь снова? Нет уж! Вот вам… Не пойду я из-за них в отсидку. Суки! Всю жизнь мне отравили. Кто вам сказал, что я их убил?
— Факты говорят!
— Что? Факты на моей стороне.
— Вы их подтасовали.
— Каким образом? Доказывайте!
— Точнее, организовали. На чем основывалось ваше первое алиби? На том, что Эрлена уехала, и в момент ее исчезновения вы находились в разных городах. Верно?
— Конечно.
— И вы в самом деле находились в разных городах, только вы были живы, а она мертва.
— Это откуда? От старухи?
— Виктория Карловна, как и суд, исходила из предпосылки, что Эрлена уехала. Потом, по мнению суда, ее убил Алферов, а по мнению Виктории Карловны, она вернулась, чтобы вас разоблачить, и была убита вами в ее доме.
— Чушь!
— Не чушь, но не совсем верно.
— Имеете собственное мнение?
— Да, по моему мнению, Эрлена никуда не уезжала. Она была убита до отъезда.
Дергачев вздрогнул.
— С ума сошли? Ее видела проводница… Алферов не скрывает, что видел! А вы такую ахинею, прости Господи…
— Займемся и проводницей, и Алферовым. Все в свое время, — спокойно отреагировал Мазин.
— Ладно. Значит, я убил ее в бабкином доме?
Голос его приглох.
— Так думала Виктория Карловна.
— И вы ей поверили?
— Отчасти.
— Как вам такое могло в голову прийти! Старуха, по-вашему, ясновидящая?
— Нет, у нее нашлась вполне реальная улика.
— Предъявите! Карты на стол! Не запугивайте меня словами!
Игорь Николаевич опустил руку в карман.
— Машина колесом втоптала в клумбу кулон вашей жены.
— Что? Какой еще кулон?
— Вот этот. Помните?
Он положил кулон перед художником, но тот к нему не притронулся.
— Ничего я не помню. Зачем вы повторяете старческие маразматические выдумки? Старуха умерла. Не верю я. Кулон Эрлена взяла с собой, — произнес Дергачев растерянно. — Не знаю, где взяла его старуха.
— Виктория Карловна нашла украшение на клумбе, поврежденной колесом.
— И что из этого?
— Она сочла, что вы тащили труп, а кулон оборвался и упал на клумбу.
И тут он заорал:
— А какого же… она молчала до самой смерти? Берегла мне удавку! Кто теперь этот бред опровергнет?
— Если хотите, я выслушаю ваши аргументы с полным вниманием.
— Серьезно? Откуда вы таким сочувствием прониклись?
— Дочку вашу жалко. Страшно, как она правду переживет.
Художник исказился в лице и полез в бар за бутылкой.
— Обещал, но не могу. Вы, конечно, с преступником не будете?
— Преступником суд объявляет.
Дергачев криво усмехнулся.
— Спасибо. Это по-человечески. Да и не доказали вы пока ничего.
— Не обольщайтесь! Докажу. Но я сыщик частный и вам препятствовать не буду. Пейте, если не боитесь, что это вам не повредит.
— Мне уже ничего повредить не может. Но это не признание. Доказывайте.
— В Горный Ключ ездила не Эрлена, а Марина.
Мазину показалось, что зубы Дергачева стукнули о край стакана. Заикаясь, художник произнес:
— Это какая-то черная, ненаучная фантастика.
— Да, есть тут нечто от приключенческой литературы, довольно лихо придумано, и можно было бы даже посмеяться над вашей ловкостью, если бы кровью не пахло.