— Нет, не сейчас, — торопливо ответил я, — это не обязательно.
— Ну, не хочешь, не надо, — продолжила она, — но это очень тебе полезно. Тебе ведь тоже порой снятся всякие ужасы, нет?
— Мне однажды кит приснился, — сказал я. Тут же пожалев о сказанном, я понял, что мне придется отпираться. — Но это было совсем не страшно, просто забавно, — торопливо прибавил я. Я прикинул, как бы выскочить из дома, но этого не сделал, поскольку мог поскользнуться на лестнице. Марта, уже раздетая, объявила, что замерзла, и ушла в свою комнату.
Мать Вертера уточнила, что сразу им садиться в воду не обязательно: перед этим можно еще побегать голышом.
— Пойдите-ка еще в комнату поборитесь, — сказала она. — А я приду погляжу, кто победит.
Вертер, однако, не решался снять белье.
— Нет, правда же, не прячь ты свою штучку, — сказала она. — У твоего дружка тоже есть такая. Или нет?
Я слабо кивнул и стал искать хоть слово для ответа, но ничего не мог придумать. Я попытался незаметно пробраться в угол кухни. Однако она внезапно подошла сзади, обхватила мою шею одной рукой, а другой, через мое плечо, стала шарить пониже; шею мне обдавало ее дыхание. Я стоял, не шелохнувшись: я знал, что при малейшем сопротивлении она всадит мне в шею тонкий клинок или длинную иглу, которая достанет до костного мозга. Через несколько секунд она нашла то, что искала. После этого она отпустила меня и отскочила к окну. Лицо ее раскраснелось. Вертер смотрел в воду кадки. На секунду повисло молчание.
— Эта штучка, которая у вас, она для кое-чего нужна, — сказала она. — Ей кое-что делают, и в этом ничего такого странного нет. Птички тоже это делают.
Входная дверь отворилась, и кто-то стал подниматься по лестнице. Это был отец Вертера. Он заглянул в кухню, но ничего не сказал. Мы видели, как он прошел в гостиную, но и ее оставил очень быстро и поднялся наверх. Оттуда он немедленно вернулся назад, вошел в кухню и остановился в молчании. Я подумал, что надо бы поздороваться, но не осмелился.
Он стоял молча, словно ему нужно было внести ясность в некие запутанные соображения.
— Мать, — наконец сказал он, ни на кого не глядя, — завтра утром придет тетя Трюс и заберет Марту и Вертера в маленький цирк. — Он выговорил эту фразу неуверенно, уставясь через окно на веранду. Мать Вертера ничего не ответила; казалось, она не слушала.
— Агата, — позвал он.
Она вдруг взглянула на него.
— Кто заберет Вертера и Марту? — спросила она. — Это что еще такое? Зачем это нужно?
Вертер, теперь совсем голый, стоял у двери веранды. Я представил, что будет, если он выйдет на улицу и спрыгнет вниз. «Дохлой птицей он станет», — подумал я, глядя на него. Я чувствовал, что ему холодно.
— Агата, — сказал отец Вертера, — я говорю, чтобы ты запомнила. Когда Трюс придет, они должны быть готовы. Они тогда сразу и поедут.
— Это что же, они в цирк с ней пойдут? — спросила она. — Да я тоже пойду, какие дела.
— Агата, — произнес отец Вертера, на этот раз немедленно, — нам же завтра утром нужно быть дома? Мы должны обсудить кое-что, мы же договаривались? Ты отлично знаешь.
— О, — сказала она, да. — Завтра утром мы дома. Как мило. Но если в цирке весело, я, наверно, все-таки тоже пойду: совсем на чуть-чуть. — Она улыбнулась и стала говорить все тише и тише, пока незаметно не смолкла.
— Вертер, — сказал ее муж, — слушай. Я тебе говорю на случай, если мать забудет. Утром после завтрака вы должны остаться дома, не ходить на улицу и не пачкаться.
— Да, — сказал Вертер, не спуская глаз с отца. Тот продолжал:
— А потом придет тетя Трюс, заберет вас и пойдет с вами в такой маленький цирк. Запомните?
— Вертер завтра утром хотел ко мне прийти, — внезапно сказал я. — Я сперва за ним зайду, а потом он пойдет ко мне. — В тот момент я не знал, в самом ли деле я произнес эти слова.
— Ну, тогда ты тоже пойдешь с ними, — быстро сказал его отец. — Вертер, ему тоже можно с вами.
Мать Вертера стояла, покачиваясь, и с застывшей улыбкой смотрела на циновку.
— А что это, куда мы пойдем, пап? — спросил Вертер.
— Ну, Вертер, — ответил тот, — это такое варьете, цирк в миниатюре. С маленькими зверюшками. Там есть человек с собакой, которая прыгает сквозь обруч. Вы можете остаться поесть у тети Трюс. Агата, им можно поужинать у Трюс.
Мать Вертера, которая определенно не слушала, начала тихонько хихикать. Внезапно, ни к кому особенно не обращаясь, она сказала:
— А вы думали, что это образование? Это вовсе никакое не образование. Это вообще ни на что не похоже. — Она застыла на месте.