— Я знала, что он есть, Дэвид, я знала, он указан в старом путеводителе!
Вернон быстро оттащил ребенка назад, за земляной вал.
— Ты же знаешь, что это нельзя, голову хочешь сломать себе из-за пары дурацких цветочков! — заорал он, чуть не столкнувшись со спортивной парой. Он грубо выхватил цветы из кармана ребенка и швырнул их на землю.
— Но ты же сказал, что мне можно посмотреть на птичку, — защищался Генри. Он начал тихонько всхлипывать.
— Опять эти твои дурацкие выдумки! — громко крикнул Вернон. — Не слушаешься, всех до смерти пугаешь, да к тому же еще и врешь. Хорошенькие дела, ничего себе!
Он потянул за собой все еще всхлипывающего ребенка и начал спускаться назад. Супружеская пара, усевшись на скамье и поставив рюкзаки на землю, проводила их удивленными взглядами. Чтоб вас, подумал Вернон. Сильно ли они подгадили его плану? Что из рассказа ребенка будет принято на веру? В любом случае, придется придумать другой план. Вернон понял, что ему снова предстоит долгая, трудная подготовка.
Амулет
— Есть у нас еще время? — спросил Тим. С багажом в руке он стоял, готовый к отъезду, под крышей из пальмовых листьев, на веранде, где было по-прежнему сравнительно прохладно. — Мне бы надо какую-нибудь штучку домой купить. А я, разумеется, всякий раз откладывал это на потом. Слишком поздно, или еще успеем? Тебе, наверно, придется для этого крюка давать через старый город, а?
— Вовсе не обязательно, — ответил Осмер, хозяин дома, который собирался отвезти Тима на аэродром в своем автомобиле. — Нам по дороге попадется уйма лавок и лоточников. Да и на самом аэродроме, кстати, не знаю сколько торговых палаток.
— Небось, там, кроме китча, ничего не сыщешь, или уж тут надо быть знатоком, — заметил Тим. — Э нет, пошел прочь, глупый зверь, — сказал он уруаки, который радостно полез ему в штанину, — это мой выходной костюм.
Зверек обиженно поскакал назад, в угол веранды, где без большого энтузиазма принялся глодать полузасохший корешок.
— Разумеется, это все китч, — сказал Осмер, — но разница все же есть. Некоторые вещицы вовсе недурны. Ширпотреб, конечно, однако все это резьба ручной работы, и нередко по старым образцам, так что порой можно купить что-то весьма приличное.
По дороге Осмер все внимание сосредоточил на руле, лавируя между тяжко навьюченными ослами, бесчисленными матерями с детишками за спиной и продавцами дынь, которым, казалось, и половины улицы всегда было мало. Кроме того, сделалось гораздо жарче. Тим решил больше не надоедать хозяину дома со своей просьбой, и все-таки вблизи аэродрома Осмер сам остановился и предложил пройтись вдоль нескольких лотков.
— Ну-ка, посмотрим, что вон тот старик может нам предложить, — сказал Тим, когда они вышли из машины. — Не калека и не слепой, уже приятно.
— Ну, тогда не исключено, что он с нас прилично слупит за свое хорошее здоровье, — предположил Осмер.
Старик сидел на корточках позади раскинутой по твердому глинобитному полу конской попоны, на которой были разложены несколько сотен статуэток из слоновой кости.
— Вот симпатичная вещица, — сказал Тим, поднимая четырехногую фигурку.
— Всегда придирайся, никогда не проявляй интереса, — шепнул Осмер ему на ухо.
Тим внимательно оглядел статуэтку. Она была сработана тщательно, там и сям искусно инкрустирована медью, и изображала лежащего оленя, который отдыхал от пробежки или даже от полета, поскольку, кроме четырех ног, у него были еще два крыла, полусложенных на спине. Стоило это семь с половиной шиллингов.
— И совсем не дорого, — сказал Тим.
— Идиот! — шикнул на него Осмер. — Будешь болтать, не удивляйся, что он сейчас спохватится и скажет, что ошибся, увы, и очень сожалеет, но стоит это вдвое больше прежнего.
Тим протянул старику банкноту в десять шиллингов. Старик осмотрел ее, издал гортанный звук и попробовал сообщить что-то посредством многочисленных жестов.
— Ну вот тебе уже, пожалуйста: сдачи у него якобы нет, — язвительно сказал Осмер. Старик, словно тут же пожелав опровергнуть эти слова, раскрыл кожаный кошель и беспомощными движениями продемонстрировал полдюжины медяков.
— Бьюсь об заклад, что он сидит своей задницей на куче серебра, — сказал разозлившийся Осмер. — Хоть бы кто-нибудь разок собрался с духом да и сковырнул его с места.
— Ну не шуми ты, — сказал Тим. — Сдачи не надо! — громко крикнул он старику. Тот кивнул и поклонился. Затем вытянул руку и схватил статуэтку с ладони Тима.