Рассказы разных лет
Желание стать писателем
Быть писателем — участь, пожалуй, незавидная; однако желание стать писателем — чуть ли не ужасное несчастье. Благословенны те, кто в свободное время собирают модели самолетов, ухаживают за тропическим аквариумом или бродят по свету с палаткой и, отрешившись от письменного и печатного слова, причащаются блаженства под Божьим пологом: маленький портативный граммофон наигрывает знаменитую американскую мелодию «Ты в моих объятьях»; и так ли важно, что на середине пластинки нужно подтягивать ослабевшую пружину?
Любой разумный человек понимает, что достаточно раз в неделю полдня или весь день проводить в бассейне и время от времени окунаться по воскресеньям в соленую пенистую воду на общедоступном пляже знаменитого курорта в Зандвоорте, где не нужно платить. Песок пышет жаром под почти обнаженным телом, и тишина, в которой слышен только прибой и отдаленные крики детей, приносит долгожданную отраду. А если в прихваченную с собой бутылку воды добавить капельку лимонного сока или, за неимением оного, уксуса, можно без труда утолить жажду, отравляющую пребывание на свежем воздухе.
Прогуливаясь в дюнах, мы набредаем в зарослях дрока на пятерых школьников, один из них тихонько наигрывает на гитаре. В изумлении следуем мы взглядом за движениями поющих губ: восторг на невинном, взмокшем лице, все печали покинули его, пальцы перебирают струны.
Даже те, кто хочет стать писателем, в эти мгновения ощущают прикосновение счастья, но по возвращении домой их пронзает осознание своего жребия, поскольку описать пережитое им не удается. Сначала они принимаются наводить порядок в комнате, складывают бумаги в большие и малые стопки, затем усаживаются к столу у окна, но это не помогает. Пять строк — и лист бумаги летит в корзину. Я, по совету отца, даже дошел до того, что поставил на кровать у стены большое зеркало — так, чтобы видеть себя: это подстегивает работоспособность. Через полчаса гримасничанья и выдавливания прыщей я чуть было не запустил в зеркало пепельницей, но в последний момент удержался, поскольку зеркала очень дороги, и такое, в золоченой раме, обошлось бы в добрых пятнадцать гульденов. Только я собрался с мыслями, явилась в гости мамаша с маленькой дочкой. А я, горя нетерпеньем, как раз уселся за работу в гостиной, и уйти было бы невежливо. «Мама, сколько у голубя зубов?» — спрашивает дочка. — «Погоди, солнышко», — отвечает ее мать. Болтают дальше; прежде чем я успеваю предупредить мою мать, малышка обнаруживает в книжном шкафу блок-флейту. Пронзительные звуки прогоняют все одухотворенные мысли. Ну почему только я вынужден посвящать свои вечера бессмертному?
Да, тот, кто желает стать писателем, рано или поздно обнаруживает, что мы, злополучные дети человеческие, обречены трудиться, дабы было на что жить. Ежедневно, с раннего утра, отправляемся мы в здания или на рабочие площадки, чтобы выполнить работу, которая нам ненавистна, или увидеть людей, которые нам неинтересны; лишь вечером большинство из нас возвращается по домам. Лица желты от сухости в помещениях, в уголках глаз — комочки грязи, и даже тем, кто прикасался лишь к реестрам и ящикам с карточками, приходится мыть дома руки.