Но вот Арман возвращается и пытается сделать вид, что ничего не произошло.
Я прошу счет, даю на чай чуть ли не больше принятого, запинаясь, прощаюсь и плетусь прочь.
Потом я еще часто буду встречать его на улице, и он, проходя мимо, будет очень вежливо со мной здороваться, улыбаясь добродушно, но с беспощадной насмешкой. А еще позже, месяцы спустя, я обходными путями узнаю, что произошло в тот вечер в ресторанной канцелярии Армана.
Хозяин ресторана — попеременно поглядывая то издали на меня, то вблизи на мою визитную карточку — успокоил моего испуганного, моего запутавшегося, моего милейшего Армана:
— Нет, лучше вообще не реагировать. Он и мухи не обидит. Он из этих, из поэтов.
Метеорология
— В Веске сегодня ночью подморозило, — сообщает крупная седая женщина в поношенном сером пальто.
— Да ну? — отвечает мясник, нарезая колбасу. — Что-то рановато! Вот это новость.
— Ничего удивительного, — говорит другая женщина, поменьше и в очках, поднимая воротник вязаной крючком кофты и закутывая в него птичью шею.
— Да уж, — говорит седая, — у них там стоят такие большие баки, ну знаете?..
— Баки?.. — переспрашивает мясник.
— Чтобы коров поить, — объясняет крупная женщина. — Снаружи стоят. И уж туда столько воды можно налить, в эти баки. Там их несколько штук.
— Это где? — недоверчиво спрашивает маленькая в очках.
— В Веске, — уверенно отвечает крупная. — Мне случайно сегодня с утра нужно было к племяннику. А вообще-то я там нечасто бываю. В общем-то, почти никогда.
— Вот и у меня так, — вдруг признается третья женщина с черными, как смоль, волосами и в уродливой цветастой спортивной одежде, — иногда бываешь где-то чуть ли не каждый день, а потом вдруг раз — и долго туда не заходишь.
— Ничего удивительного, — говорит женщина в очках. — Ведь чувствуется, что холодает. Холодает ведь? С каждым днем.
— Скоро опять зима, — утверждает мясник.
— Так вот они стоят полные воды, эти баки, — продолжает крупная седая женщина. — Можно просто сунуть туда руку.
— Ничего удивительного, — говорит женщина в очках.
— И сегодня с утра вода замерзла, — заканчивает свой рассказ крупная женщина. — Там был толстый слой льда.
— Это северный ветер, — объясняет мясник. — Если ветер с севера — прячься.
— Так и есть, — говорит крупная седая женщина, — там был просто лед, в этих баках! В толщину ладони.
— Значит, пришло время поесть чего-нибудь вкусненького, — объявляет живчик средних лет в толстой шерстяной клетчатой рубашке, который, судя по одышке, слишком часто и помногу употребляет дешевое белое вино.
— Ну, это никогда не помешает, — весело подхватывает мясник.
— Пока есть что перекусить, все в порядке, — кудахчет клетчатый бурдюк, разразившись горловым смехом.
— В доме моего племянника на дверь черного хода натянут кусок брезента, — сообщает крупная седая женщина. — Так и висит всю зиму. Потому что как раз оттуда идет холод.
— Ничего удивительного, — качает головой женщина в очках.
— Если только есть чем согреться, вот и все, — утверждает жирный бурдюк. — Не только в кровати, — продолжает он, похихикивая, — но и когда встаешь. Если в доме холодно, то я лучше весь день в кровати пролежу. Прав я или нет?
Вокруг меня все громко хохочут.
— Я глазам своим не поверила, — для полноты картины сообщает крупная седая женщина. — Слой льда, понимаете. Во-от такой толщины. А я думаю: что это? Лед!
— Ничего удивительного, — не уступает женщина в очках. — Ведь чувствуется, что холодает. Чувствуется, с каждым днем.
Милость
— Все предрешено, — говорит мсье Экклезиаст по прозванию Деревянный Король. — Просто мы не знаем, как все сложится.
Мне кажется, что это человек, довольный жизнью и не способный на ненависть ни к одной божьей твари: он до сих пор выгуливает свою хромую семнадцатилетнюю овчарку, а его двадцатипятилетняя лошадь — припадающая на одну ногу и способная проработать, может быть, всего час подряд — целыми днями пощипывает траву или дремлет в благодатной тени двух высоких вишен.
— Они мои друзья, — объясняет Деревянный Король, немного стесняясь, — выпьете со мной un verre[33]?
И мы проходим в темную кухню с высокими потолками, где постоянно включена большая плита: на едва теплой конфорке — чтобы весь день сохранялась нужная температура — стоит большой кувшин с вином.