Все же с помощью энергичной и находчивой матери Тёме удалось решить эту проблему. Обувь и рубашки он сам достал у фарцовщиков и в комиссионных магазинах. А Анна Михеевна сумела тем же путем раздобыть шевиотовый отрез и у хорошего портного сшить ему отличный костюм. Удалось купить и модный в то время светлый габардиновый макинтош.
Теперь Тёма был вполне готов влиться в компанию «золотой молодежи».
На первой же вечеринке в доме у Марины Тёма убедился, что ожидания его не обманули. Невеста Симки не произвела на него впечатления. Маленького роста, чернявая и кругленькая, как колобок, рядом со стройным белокурым красавцем Симкой она выглядела довольно невзрачно, но его друг души в ней не чаял. Ее подруги — Надя и Света были намного интереснее.
Стройная голубоглазая Светлана, с золотистыми волосами и отличной фигурой, была немногословной и обладала мягкими манерами. Дочь крупного дипломата, она выглядела очень элегантно во всем заграничном и видно было, что изрядно избалована своими родителями. Тёма сразу «положил на нее глаз», поскольку ему всегда больше нравились блондинки.
Надежда была совершенно иной. Она была не так идеально сложена, как Света, но красота и весь ее облик были куда более яркими. Надины темно-русые волосы отливали медью, большие карие глаза смотрели насмешливо, одета она была не так дорого, зато более броско и «стильно». Но самое главное, Надя была инициативной и остроумной, так что в ее присутствии обе подруги выглядели бледновато.
В новой компании Тёма, как говорится, пришелся ко двору. Кто родители Марины он так и не понял, но дом у них был полной чашей, а дочь и старший сын Гриша ни в чем не знали отказа. Кроме Гриши, в их компанию входил его двоюродный брат, долговязый Эдик, покоритель женских сердец. По словам Симки, Надя и Света были влюблены в Эдика, но по тому, как обе наперебой кокетничали с Темой, он решил, что если это и было, то в прошлом. Однако намеки на интимные отношения подруг с Эдиком сделали Тёму смелее, и, поскольку обе девушки откровенно его соблазняли, он решил не упускать возможности познакомиться с ними поближе и узнать, так ли это на самом деле. К сожалению, все оказалось правдой. И первое разочарование принесли встречи со Светланой, так как вначале Тёма отдал ей предпочтение из-за милой его сердцу «масти».
Света пригласила его на эстрадный концерт, а когда проводил ее до дома на Котельнической набережной, предложила познакомить с родителями. На вечеринках у Марины они не раз, после распития крепких напитков и танцев обнимались в темном углу, невзирая на ревнивые взгляды Нади. Света была очень нежна, нравилась ему, и Тёму интересовали ее родители. Поэтому он охотно согласился.
Отец и мать Светы приняли его настолько радушно, насколько позволила их чванливость, и показались малосимпатичными. Квартира была большая, в высотном доме. После чая, к которому по-русски была подана выпивка и закуска, Света повела его в свою комнату. Комната была большой и прекрасно обставленной. Широкая тахта покрыта от потолка персидским ковром. У окна письменный стол с книжными шкафами по стенам, а напротив — шифоньер с зеркалом, большая радиола и магнитофон.
Всегда молчаливая, Света неожиданно разговорилась. Она потянула Тёму за руку к тахте и, когда они, обнявшись, уселись рядом, горячо зашептала на ухо:
— Правда у меня хорошо? Нам ведь удобно будет здесь жить, если… поладим с тобой, Тёмочка? Маме ты понравился. — И Света впилась в его губы долгим поцелуем.
Охваченная страстью, она проворно разделась. Ничуть не стесняясь своей наготы, заперла дверь, увлекла его на тахту. У нее, тихонькой и инфантильной на вид, обнаружился не только бурный темперамент, но и неприятная изощренность. Это и отвратило Тёму, твердо решившего порвать с ней, невзирая на радужные перспективы совместной жизни. После «первого тура» он мягко высвободился из ее объятий и, не объясняясь, стал одеваться.
— Ты что, уходишь? Мало же тебе надо, — обиженно проворчала Светлана, но тоже встала и оделась.
Она отперла дверь, выглянула в коридор и, понимая, что отношения у них не сложились, тихо, чтобы не услышали родители, выпроводила его из квартиры. «Неужели и Надя такая же испорченная? — с горечью думал Тёма, возвращаясь на метро домой. — Вот тебе и девушки из порядочных семей!» Его не столько разочаровало то, что у Светы уже кто-то был, как ее сексуальная распущенность. Это вызывало отвращение и уважать, а тем более по-настоящему любить такую женщину он не мог.