Отлично. Просто замечательно. Стихия тьмы росла как на дрожжах, учитывая что Тацуя ее не тренировал и очки опыта не вкладывал. Вот только радости от этого как-то не было.
Пытался найти на дне бутылки успокоение, а нашел еще прокачку.
Радостнее только, почему-то, не стало.
Вообще удивительно, что в монастыре нашлось то, что способно пронять Мифриловый организм. Противная дрянь которую гнали из потрохов какой-то могучей и редкой твари, которую обычно разбавляют в сотню раз и используют в особо дорогой алхимии с мощными побочками.
И вот он, великий герой, избранный самой Богиней сидит с краю широкой кровати, один в выделенных ему покоях и пытается нализываться почти что отобранной у местных крайне дорогой бодягой, в попытке забыть собственную беспомощность. Сильный, могучий, и неспособный защитить тех, кто поверил и пошел за ним.
Стыдно.
А для местных эти бутылочки были важной статьей доходов, а создаваемая с их помощью алхимия крайне востребована на фронте.
Отчего еще более стыдно.
Можно было бы зайти к Эми, она была бы только рада, но Сайто не хотел, чтобы принцесса видела его в таком виде.
Да и вообще выходить никуда не хочется. В прошлой жизни японец презирал явление хикикомори, но сейчас он, кажется, начал их в чем-то понимать.
Не выйдешь наружу, не совершишь ошибку, не встретишься с цепкими взглядами других людей, не получишь осуждения.
Не испытаешь стыда.
Вдруг как в дешевом ужастике скрипнула дверь. С той стороны показался большой любопытный глаз, прикрытый прядью рыжих волос.
— Тацуя-сама, позвольте войти? — девушка говорила мягко и учтиво. Общение с прислугой ее многому научило, — я принесла ещё ихорового спирта. По словам настоятеля, они его с чем то смешали и он должен быть куда лучше на вкус…
Японец ответил утвердительным кивком. Девушка не стала терять времени занося с собой ящик, полный одинаковых бутылочек из темного стекла.
Подними в этот момент Сайто голову и он бы увидел их хитрый, хищный блеск глаз травницу, который совсем не сочетающийся с пухлыми веснушчатым щёчками и миловидным деревенским личиком…
Зато отлично подходил к черным кружевным геройникам, скрытым под традиционной длинной юбкой.
Вот уж у кого после странного разговора с одной рогато-хвостатой никакого стыда не осталось.
Глава 26
Про нытье и катанье
Кью была недовольна. В ее жизни явно наступила черная полоса.
Она конечно рада, что находилась в отдалении от основных сил когда волна жуткого пламени испепеляла воинов и магов королевства, но на этом все хорошее и заканчивалось.
Плохое началось с того, что выжившие Бойню Под Ардом с чего-то вдруг вспомнили про безопасность одного избранника Богини, отчего у попытавшейся по отработанной схеме залезть в окно суккубы были серьезные проблемы.
Отбрехаться получилось, но обработанная силой демоницы Дусенька охмуряла Героя уже без спрятавшейся в комнате Кью.
Но не Оменом единым. По планам демоницы такой поворот событий должен был доломать в японце то, что в нем уже надломила принцесса. То, что мешает герою дать волю собственным желаниям. Уж Кью то знает, что они у Тацуи есть.
Но эффект оказался диаметрально противоположным. В иномирных мозгах что-то перемкнуло и теперь он даже на Эмилию внимания не обращает, что принцессу сильно угнетало.
Теперь он не спит, почти не ест, зато тренируется, тренируется и ещё раз тренируется. Иногда бурчит под нос что-то про силу, защиту близких, дисциплину и прочее.
А ещё в этих тренировках начал мелькать довольно сомнительный для местных элемент — Тьма.
Безспорно, эта сила прекрасно подходит для уничтожения и разрушения, в том числе и демонов, да и Святой Клинок Всех Стихий, на то так и называется, но все же использование такой силы не очень радовало последователей светлой богини. Вкупе с угрумостью самого Тацуи и обильными потерями это создавало не самую лучшую атмосферу в крепости.
В результате герой не даёт Кью новой энергии для развития, а народ вокруг кидает на демоницу все больше косых взглядов. И не только на нее, авантюристки тоже получили свою долю презрения. Никого не волновало, что им приказали оставаться в тылу, как и то, что смерть девушек не вернула бы мертвых товарищей.
Дусе также досталось, но та сама виновата. Вместо того, чтобы после совершенного засунуть свой язык туда, где не светит солнце, она решила, что может распушить перед принцессой хвост. Вкупе с замыканием героя в себе удивительно, что Эмилия бывшую травницу не прибила.