Но дежурила она здесь не для этого.
Стоило девушке подать знак, как через десяток секунд в карете скрипнула входная дверь.
— Тацуя-сама, я могу вас поздравить с вашим возвышением?
Кью все таки доигралась со своими силами. В голове у Дуси нашли следы чужеродного воздействия, после чего демоницу взяли за хвост и основательно растрясли на тему ее возможностей. Кью уж думала, что ее за тем камнем так и прикопают, но вмешалась принцесса.
Так что сейчас суккубе придется использовать свои силы не совсем по их прямому назначению. Эмилия очень волновалась насчёт морального духа Героя и решила решить все вопросы ещё до финального сражения. Или как она сама выразилась: «Чтобы душу Тацуи не отягощали его внутренние демоны».
В любом случае, сейчас Кью нужно нести не похоть и возбуждение, а нечто совсем другое. Спокойствие, облегчение и… смирение? Все, чтобы японец перестал убегать от разговора и наконец-то смог нормально обо всем поговорить.
К сожалению или к счастью звуки за пределы транспорта не выходили, суккуба могла судить о ходе разговора только по эмоциональному состоянию его участников.
Когда девушка поняла, что ее работа здесь сделана, она наконец отлипла от стены кареты и напрвиться прочь. Вскоре около нее возник уже знакомы слуга и поспешил провести демоницу за собой.
В конце концов она не бесплатно все это делала.
Пускай на вытягивание Омена теперь висело строжайшее табу, как и дальнейшее развитие в целом, у Кью нашлось одно маленькое желание.
Она так и не покатались на самой настоящей летающей телеге.
Глава 27
Про Вавилон…
Сердце демонического доминиона выглядело… внушительно.
Огромный каменный город, посреди которого возвышалась монументальная башня с плоской крышей, которая действительно напоминала японцу строение, которые он видел на паре картин в прошлой жизни.
Но центральная башня напоминала не только живопись по библейским мотивам, но и стены столицы королевства. Избранник Богини не мог сказать в чем именно дело, ощущение было, словно эти постройки строили одни и те же мастера. По крайней мере своим гигантизмом и основательностью они точно были крайне похожи.
Японец стоял на крыше донжона небольшой крепости, что контролировала дорогу к городу. Никого серьезного в укреплении небыло, и Тацуя выжег всех его защитников одним заклинанием. Сама застава стояла на холме и с нее открывался крайне живописный вид. Благо взгляд героя Адамантитового ранга был достаточно остер, чтобы рассмотреть поселение во всех деталях.
Единственное, что смущало парня, так это всеобщее запустение. Нет ничего неожиданного в том, что кто-то решил сбежать в страхе перед силами Света, но не до такой же степени. На улицах более менее благополучных районов города не было ни души, окна были заперты или заколочены, оставленная повозка или бродячая зверушка казались редкостью. Даже на окраинах и в трущобах за стеной картина была не сильно лучше.
Но это, конечно, не считая защитников города. Их было предостаточно, пускай Сайто казалось что это далеко не все силы, которые мог бы стянуть на свою защиту Великий Владыка.
Выглядело как ловушка. И если бы не сенсорика высшего ранга, от которой не может защитить никакое скрывающее зачарованное, то герой подумал бы, что город или заминирован или основные силы просто прячутся где-то ещё, но нет.
Тем временем внизу к захваченному укреплению стягивались люди. Впереди всех шли девушки из его личной свиты. Тацуе такое положение дел не нравилось, но местные жители упёрлись рогом — традиции видите ли у них. Богиня якобы не благословит, если женщины героя за ним не последуют на финальный бой.
Японец спрыгнул с крыши и коротким полетом спустился прямо перед Эми. Пожалуй, ее нахождение на передовой не нравилось герою больше всего, но и сама принцесса отстаивала свое право на нахождение здесь больше всех.
Блондинка, уже никого не стесняясь тут же бросилась Сайто на шею.
— Ну, не так уж надолго я уходил.
— Я волнуюсь, — прошептала девушка ему на ухо.
— Я тоже, — так же еле слышно ответил Тацуя.
Но когда он отстранил от себя девушку, поднялся в воздух, осеняя воинов человечества светом то его усиленный магией голос стал вещать совершенно иное.