— Коль, на дискотеку идешь? — задумчиво спросил Димка, как будто само собой разумеющееся ходить на танцы, завернувшись в одеяло...
— Однозначно, — также задумчиво ответствовал Николай.
— Что, прямо вот так, в одеяле? — продолжил свои издевки Дима.
— Несомненно, — в такт ему вторил Коля.
— Ну пошли, — я как раз туда направлялся, — продолжил искуситель. Отказываться теперь было уже стремно, не по правилам, и Коля продолжил игру, как бы принял вызов.
— Идем!
И они пошли на танцы, и Николай даже не пытался как- либо спрятаться в толпе, как-то затеряться, даже наоборот, он вышел в середину танцующего круга и стал выделывать неуклюже-замысловатые коленца, вызывая тем самым бурное веселье окружающих. Все же остальные сокурсники, несмотря на неформальную атмосферу уборочной страды, старались по возможности хоть как-то получше приодеться для танцулек, поэтому Коля сильно выделялся среди них в уборе, в облачении поношенного одеяла.
Потом откуда-то неизвестно откуда появилась первая бутылка с горячим допингом. После принятия небольшой порции спиртного ребята еще больше разухабились. Только по Колиному лицу изредка пробегала тень грусти. Мысль о скучающем спящем лучшем друге не давала ему покоя, не позволяла оторваться по полной программе. А потому было принято коллективное решение отправить десант в корпус за Кирюшкой, И Николай с тремя приятелями отправился туда. Они долго убеждали Кирилла, что настоящая жизнь сейчас там, откуда доносятся призывные звуки бухающей музыки. Там молодость, которая проходит, там девчонки. И что он потом будет сильно жалеть о невосполнимо утерянных днях бесшабашной юности, но Кирюшка только кривился в ответ, пытался отмахнуться от назойливых друзей, совершенно не воспринимая исторической значимости момента. Наконец, исчерпав все доводы, они одновременно подняли железную кровать прямо с Кирюшкой и, радостно улюлюкая, понесли его на дискотеку. Так и внесли, как императора, на площадку вместе с кроватью. Император, правда, был слегка отсыревший после свиданки с дождем, но гордо взирал свысока на танцующих смердов, водрузивших его на самую середину площади. Теперь ему более ничего не оставалось, в смысле выбора, а только рассмеяться над не совсем безобидной шуткой своих приятелей и принять-таки участие во всеобщем веселии. А безудержная толпа танцующих студентов после шоу с одеялом и кроватью уже ничему не удивлялась и требовала продолжения банкета. Ближе к полночи народ начал потихоньку рассасываться, но у наших друзей культурная программа была еще в самом разгаре... Тем более, что у одного из них оказалась запаска из нескольких бутылок веселящего напитка. Когда затих последний аккорд дискотеки, бутылки складировали в стандартную хозяйственную сумку и поручили ее таскать самому надежному и стойкому среди них — Кольке, конечно. Дождик к тому времени уже практически закончился, поэтому было принято опять-таки коллективное решение отправиться в путешествие за три километра, на железнодорожный переезд. Дело в том, что в веселой компании девушка присутствовала только одна, Иришка — комсомольский вожак, она была строгих правил, но разухабисто-компанейская в меру. А в желанной будке станционных смотрителей (вполне допускаю, что это строение как-нибудь по-другому называется) проходили практику сразу три клевые девахи из какого-то железнодорожного техникума. Причем, ввиду распорядка своей практики, в это позднее время не должны были еще по идее спать. Количественный признак же был как раз, что и послужило главной причиной того, что четверо слегка качающихся студентов и Иришка отправились в это самое, немного авантюрное, путешествие.
К тому времени дождь прекратился совсем, и глубокий мягкий туман укрыл, как матрацем, ложбину по обе стороны асфальтовой дороги, по которой держала путь, растянувшись неправильной шеренгой, наша веселая компания. Возглавлял шествие окончательно проснувшийся Кирюшка, а замыкали, где-то через полкилометра за ним, отставшие Коля с Иринкой. У Коли к тому времени в сумке оставались еще две бутылки с белой жидкостью, и он сжимал ручки хозяйственной сумки так крепко, будто нес в ней что-то очень драгоценное, жизненно необходимое. И если бы вдруг нашелся какой-нибудь ненормальный, который попытался бы у Коли эту сумку отобрать, то ему навряд ли бы удалось это сделать, ну разве только через Колькин труп.