.Мне тогда было 11 лет, я очень гордилась рекордом отца. Но где-то в глубине детского сердца жила тревога, которую я тщательно скрывала. Жизнь в Чкаловском, авиационном городке при аэродроме, рано познакомила меня не только с авиационными праздниками, но и. с трагедиями, ассоциирующимися с остро пахнувшим еловой хвоей залом в Доме культуры и траурными маршами.
История авиации для меня проходила через фамилии летчиков, о которых говорил папа, через наших хороших знакомых. Конечно, я тогда не связывала друзей папы со спасением челюскинцев, полетами бомбардировщиков на Берлин в начале войны, выпуском новых самолетов и вертолетов, с рекордами и подвигами. Я просто слышала фамилии Бровцев, Береговой, Загордан, Подольный, Кочетков, Грибакин и многие другие. Знание пришло потом, когда я, уже взрослая, читала книги конструкторов, летчиков и о летчиках, о замечательных эпизодах из авиационной жизни. Отец тоже успел написать книгу «Пилотирование вертолета», где он рассказал о работе с генеральным конструктором М.Л. Милем, как учил летать Ми-1, обобщил свой опыт работы. Писал он книгу часто в дороге, многие записи делал в общих тетрадях как бы на ходу, потом допоздна перепечатывал рукопись на пишущей машинке.
Сколько мне помнится, папа всегда был вечерами занят. Что-то писал, читал, мастерил и даже изобретал. Сохранились его авторские свидетельства, статья в журнале «Радио» об автомобильном приемнике. Он мог, как мне казалось, сделать все. Так, он сделал радиолу, футляр для охотничьего ружья, фантастической красоты абажур в спальню. Незнакомые люди приходили с улицы и просили разрешить посмотреть абажур поближе. Папа сам научился играть на фортепиано, даже мог сочинить смешную песенку. Он замечательно фотографировал, причем делал цветные (редкие в то время) фотографии. Пару раз мы ездили на юг на своей «Победе». Переднее сиденье папа переделал: оно сдвигалось вперед, спинка откидывалась и внутри машины получалась спальня, в которой мы втроем ночевали в пути.
Помню праздники в Тушино, восторг публики перед чудесами, которые творили наши воздушные асы, пестрые парашюты и знакомые «главные» портреты в небе, самолетные лозунги, движущиеся в синеве, флаги, воздушные шары, громкую музыку, четкие объявления диктора о новых «сталинских соколах», появляющихся над летным полем, и знаменитых спортсменах- парашютистах.
Отец часто ездил в командировки, и тогда я отчаянно тосковала по нему. Запомнилось выражение «ночные полеты». Конечно, можно было догадаться об огромных физических и психических нагрузках в таких полетах. Я видела просоленный пожелтевший папин подшлемник, который стирали и «вываривали» начисто, добела.
К предстоящим трудностям в полете, к перегрузкам отец готовился на земле: методично и упорно занимался с гантелями и эспандером, приседал, делал «угол», отжимался. Он прекрасно плавал и нырял, бегал на лыжах, на коньках, играл в теннис и шахматы. Мой отец никогда не злоупотреблял спиртным, хотя его часто звали в гости к друзьям, которые его очень любили. Он умел поддержать компанию, был веселым и добрым товарищем, готовым всегда помочь в трудную минуту.
Для меня самое лучезарное время – детство, полное радостей. Однако на некоторых фотографиях того времени отец выглядел усталым, с замкнутым выражением лица и печальным взглядом. Когда я стала взрослой, я как бы заново поняла отца. Я узнала о многих несправедливостях, которые ему довелось претерпеть и пережить. Например, он провел трудные и опасные испытания самолета, а завершить их поручили другому летчику. Узнала о его переживаниях, когда погибали его друзья-летчики, когда случались аресты его знакомых, нередкие в те времена. Узнала о многих летных происшествиях и травмах.
Мне многое стало понятным в жизни отца, когда я познакомилась с историей нашей семьи. Георгий Александрович родился в 1913 году в семье педагогов, тесно связанных с искусством. Война 1914 года сделала Александра Михайловича Тинякова, моего деда, «его благородием», прапорщиком 9-го пластунского батальона 1-й сотни Кавказской армии, а его детей. – сиротами. Дед сложил голову в Закавказье в том же 14-м. Сохранились некоторые его письма к жене, написанные безупречным четким почерком, фотографии и документы, подтверждающие его обучение в Санкт-Петербургской академии художеств. Остались большие альбомы в холщовых переплетах с рисунками углем и карандашом. Мой отец, несмотря на трудное время, рос в любящей и дружной семье, среди талантливых и трудолюбивых людей.
Жизненный путь Георгия Александровича Тинякова типичен для летчиков того времени. В 1929 году он окончил девятилетку, как многие в то время, в школе активно занимался авиамоделизмом. В 1930-1932 гг. работал электротехником железнодорожной станции Кропоткин. Затем поступил в Ростовский институт инженеров железнодорожного транспорта, продолжил и в институте заниматься моделированием планеров. В 1937 построил планер собственной конструкции ГТ-1, который на XII Всесоюзных соревнованиях по планеризму занял второе место.
Як-24А
После окончания института в 1939 окончил Луганскую ВАШЛ, где остался летчиком-инструктором. В 1943 году отец окончил Военно-воздушную академию. Воевать ему не пришлось, его не отпустили, он учил летать летчиков. Затем была учеба в Военно-воздушной академии и работа в ГК НИИ ВВС. Здесь он провел испытания Су-12, ряд испытательных работ на других самолетах и вертолетах. Как летчик-испытатель ОКБ А.С. Яковлева, он испытывал Як-24К, Як-25 и др. Всего освоил 100 типов летательных аппаратов. Конечно, можно перечислить все типы самолетов и вертолетов, на которых летал Георгий Александрович, привести часы налета, назвать все ордена и медали, которыми он был награжден. Но все это до конца не раскроет роли и места отца в отечественной авиации.
В августе 1956 года мы переехали в Жуковский. В нашем доме зазвучали новые фамилии: Макарьев, Бекирбаев, Волков, Забора, Гарнаев, отец был воодушевлен новыми перспективами, интересной работой. Новая интересная жизнь рухнула 4 декабря 1956 года, когда грохот сильного взрыва на аэродроме услышали даже мы, в своей школе. Вечером я узнала о гибели папы. Через много лет мне рассказали, что в тот день, в нелетную погоду, по приказу «сверху» отец летел, чтобы установить рекорд ко Дню Конституции. Самолет разбился на взлете.
Мне было всего 13 лет, но даже и за эти годы я получила от отца столько любви, что она согревала меня, помогла выстоять в нелегкой жизни, сохранить уверенность в себе. Мама тяжело переживала гибель мужа, но она нашла в себе силы, чтобы подготовить и выпустить почти завершенную папину книгу «Пилотирование вертолета». В этом ей очень помог друг отца полковник Л.Н. Марьин. Книга вышла двумя изданиями.
После окончания школы я не смогла поступить в МГУ и пошла работать туда, где ранее работал отец. Механики, техники и рабочие подходили ко мне и говорили: «Ты знаешь, каким хорошим, каким справедливым человеком был твой отец, как помогал нам, когда приходили к нему с просьбой, как Георгий Александрович все понимал. А какой он был летчик! Как мы его любили!». И каждый рассказывал о своем, а потом начинали утешать меня. Как же я любила всех этих людей! Как я им всем благодарна за светлую память.
Жизнь шла своим чередом. Летчики летали, я работала в группе расшифровки полетов по данным самописцев, многое узнавая о работе летчиков-испытателей. История авиации продолжалась: на моих глазах ставились рекорды, писались новые книги об авиации, где я встречала уже знакомые фамилии и среди них фамилию отца.
Летом 1993 года произошло памятное событие. При содействии городского музея и лично директора музея В.С. Малютиной в конференц-зале мэрии было отмечено 80-летие Г.А. Тинякова. Был показан когда- то с трудом добытый мной на центральной студии документальных фильмов отрывок из «Новостей дня». Присутствовали знакомые, друзья и местная пресса. Но самое главное, что на этом празднике присутствовала моя бабушка Клавдия Дмитриевна, заслуженная учительница, награжденная орденом Ленина, – мама Георгия Александровича.