Приехал я в Симферополь, поступил в отряд гражданских вертолётчиков, а работать попросился в поле.
Весной у хлеборобов много хлопот, и у вертолётчиков тоже.
На юге зима почти без снега, да и летом дожди — редкость, вот и болеет поле без влаги, не зелёное оно, а жёлтое. Подкормить его надо.
Ставят на вертолёт с двух сторон баки, похожие на лейку, в баки засыпают удобрения, и вертолёт улетает на поле. Рассеял одну порцию, за другой прилетел. Полёт длится всего минут пять: взлёт, распыление удобрений, посадка, загрузка и опять взлёт.
А тут вдруг агроном обнаружит, что на дальнем поле завелась прожорливая хлебная жужелица. На вертолёт ставят штанги с дырочками: две штанги с боков, третью под хвостом. Летит вертолёт, опрыскивает заражённое вредными насекомыми поле.
Жужелицу одолели — пора с сорняками бороться. Против них тоже есть средство — гербициды. Они уничтожают сорняки. С полевыми работами управились, виноградари ждут — лечить лозу от болезней, спасать от вредителей, от засухи.
Вот лето уже и позади.
Наступает время сбора урожая. Тут помощь вертолётчиков нужна полеводам, которые выращивают подсолнечник.
Золотые подсолнухи созревают не все сразу, одни скорее, другие запаздывают. Опылят вертолётчики нужным составом поле, и дня через три-четыре все подсолнухи дозреют. Можно убирать.
Урожай сняли, а дела не убавилось: время удобрять землю. И снова вертолёт в небе, над полем.
Чем больше труда, тем больше хлеба.
Думаю, мой дедушка был бы доволен своим внуком. Я тоже хлебороб, хотя и воздушный.
БУРЯ В ГОРОШЕК
Вертолёт умеет делать сто дел. И, может быть, самое важное из них — быстро приходить на помощь.
Мне тоже посчастливилось работать спасателем. Тут и впрямь есть что рассказать. Однажды среди белого дня исчез двукрылый самолёт АН-2. Вылетел из Керчи, приземлиться должен был на колхозном аэродроме через полчаса, но не приземлился.
Погода ясная. Заблудиться не мог.
Пролетели мы трассу — нет самолёта. Места степные, ни лесов, ни озёр. Упал — увидели бы.
И тут сердце у меня в ребро — торк! Нет озёр, а Сиваш? Сиваш был в стороне от трассы, но я решил и там посмотреть.
Сиваш — это мелкий, где по колено, где по грудь, залив. Лечу над самой кромкой берега. И вот он — пропащий! Лежит на воде, колёса кверху, а на крыльях люди загорают. У меня сразу отлегло от сердца. Раз загорают, значит, все живы.
Завис я над потерпевшим аварию самолётом, чтоб людей на борт взять, и вдруг зарябило у меня в глазах: красное летит, зелёное, белое, синее, в цветочек, в горошек! Цветной вихрь!
Подняли людей на борт. Тут всё и прояснилось. АН-2 попал в смерч. Самолёт понесло, перевернуло, бросило в воду. Пассажиры и лётчики чудом не пострадали, из самолёта им пришлось выныривать. Стали сушиться, а тут мы подоспели. Ветром от винта и разбросало одежду пассажиров по Сивашу.
Из того рейса мой экипаж вернулся одетым не по форме. Форму пришлось отдать озябшим пассажирам.
ЛЕБЕДИ
Крым — ласковое место. Тёплое. Но и здесь случаются такие зимы, когда людям и животным трудно, а птицам совсем беда.
Сковало черноморские лиманы льдом. Лиманы — это мелкие заливы. Живут здесь бакланы, лебеди, чайки, гуси, утки, цапли…
Всем хватает корма. И вдруг — такая напасть! Замёрзла птичья столовая.
Первыми пришли на помощь птицам егеря и вертолётчики.
Высыпали мы на лёд корм для птиц и радуемся: спешит птичья братия на кормёжку, со всех сторон слетается. Но одна лебединая стая даже с места не стронулась. Очень уж гордые. Привёз я ещё корму, а те гордые лебеди всё на том же месте.
Посадил я вертолёт на берегу и пошёл с борттехником к той лебединой стае. А они, бедные, в лёд вмёрзли.
Пришлось нам ломиками поработать. Аккуратно вырубили лебедей изо льда, а они еле живые. Оставить — пропадут.
Почти полсотни птиц погрузили мы в вертолёт и привезли домой. Лётчикам раздали — выхаживать.
Весной лебеди улетели, но не все. У моего друга до сих пор живёт пара. Вместе с курами. Плавать в ставок ходят, так здесь пруд называют, а на ночь к своим друзьям возвращаются.
Нынешней весной у лебедей появилось потомство: три птенца, всем на радость — и птицам, и людям.
