— А когда купит? — я открыл подъезд. Мы зашли на лестничную площадку.
— Магазин в другом конце города. Ему надо именно в свой магазин. — Мы поднялись по ступенькам. Я показал на дверь. Хотя уже подозревал что он знает и номер квартиры.
— Слушай, а если магазина уже нет? — задал я ему вопрос. Олег постучал в дверь. Ответил:
— Ты, о чем думаешь?! — Он напряг брови, а я уж думал его лицо непробиваемая маска. Дверь открылась, на пороге стояла мама. Ей было сорок пять лет. Она стояла в домашнем халате, худощавого телосложения, с короткой стрижкой волос.
— Да, — она посмотрела на меня, на Олега, с беспокойным видом переглянулась. Я покраснел.
— Здравствуйте, меня зовут Олег. Ваш сын попал в неприятную ситуацию, и находиться в опасности. Чтобы помочь вам, я должен вас увести в безопасное место. Нам надо уходить. На сборы мало времени. — Она в растерянности отступила, пропуская нас. Я так и чувствовал, что это произойдет.
— Ты опять внушаешь! — я перегородил Олегу путь. Схватил дверной проем левой рукой. Взглянул в глаза Олега.
— Нет — произнес он, стоя на том же месте. У меня сжались кулаки. В этот момент, мама, отодвинув меня к стенке, задумчиво посмотрела на Олега. Вспоминая событие двадцати летний давности. Она произнесла:
— Одна цыганка много лет назад предвещала мне — мама заговорила монотонным голосом — «твой сын будет частью звена к свету новому, береги. И придет за вами тот, чья жизнь повернет колос судьбы иной для вас» — закончив свою речь, впустила Олега в комнату.
Нюся.
Сумки были готовы, документы, вещи. Черный мерседес выскочил из Питера набирая скорость по трассе.
— Куда ты нас везешь? — поинтересовался я, когда мы выехали.
— К той, кто может помочь — Олег был сосредоточен на движении машины. Мы ехали молча. Проехав девяносто километров, мы свернули к деревне «Малиновка», несколько десятков домов, асфальта тут не было. По бездорожью мы подъехали к старому добротному дому из бревенчатого сруба с различными узорами. Рамы окон сколочены из переплетенных досок с вырезанными на них неизвестными символами. Дом выглядел старинным, Но бревна как свежие, отдавали свой только — что вытесанный запах стволов, без единой покраски. Мы вышли к калитке. Олег остановился. Старое ограждение шло вокруг дома. Кругом, огораживая и дворик, и видневшуюся за домом баню, сарай, старые вековые деревья. Взгляд сам скользнул на тропинку за калиткой.
— Здравствуй Олежка — бабка стояла на тропе. Мама и я вздрогнули, тропа секунду назад была пустой. Только отвернулись разглядеть дом. Бабки на вид лет сто. Согнувшись с тростью, лицо в морщинах. Полу закрытые глаза. Волосы под платком. Старое пальто из волчьей шкуры. Ее взгляд пронизывал до мурашек — лет тридцать тебя не видела. Давно ко мне не забегал! — она оперлась на посох. Выпрямилась.
— Привет Баба Нюся, дело к тебе у меня. Мысль остановить нужно. — Олег чуть склонил голову. Бабка перевела взгляд на меня, душа забилась в груди, сердце от чего-то испугалось, ушло в пятки.
— Оно тебе надо? Олежка, не живиться тебе спокойно — она улыбнулась — идемте в дом — открыв калитку, мы вошли на участок. — как быт? — она обращалась к Олегу.
— Женат, сын у меня. Людям помогаю. — ответил он бабушке.
— Это хорошо, ты семью привези, познакомишь сына со мной.
— Да что, там всё ведь хорошо, в школу надобно посещать, пусть как люди живет.
— А люди как не люди! Тыле по-людски? — она пристально посмотрела на него — какой же он люд! род не простой у тебя Олежка. Сообщу время придет. — Она повернулась к дому — проходите.
Мы пошли. Воздух как будто сгустился. Сердце замерло. Но, как только я вступил на крыльцо, наступило ощущения спокойствия. Будто растворился в воздухе. Чуть вздохнул, и можно не дышать. Ощущение, как будто все тело дышит без легких. Комната не велика. В одном углу кровать, в другом шкаф, по середине круглый добротный стол, уставленный пирогами. Четыре стула, самовар по центру. Рядом кружки в наборе, будто только с упаковки.
— Заходите, как не свои, вы всё-таки в гости пришли, присаживайтесь. — Она усадила каждого. Ее движения были грациозные. Взгляд не мог сообразить с сознанием. «Бабушка в представлении, должна еле передвигаться, а тут…» Она наклонилась надо мной, трости в её руках не было, произнесла:
— А бабушка ли я — она улыбнулась! — Взгляд невольно увидел ряд чистых совершенно здоровых зубов. Сознание не могло воспринять увиденную нереальность, и не испугаться. Но тут же я успокоился, как будто эмоции рассыпались, привравшая мысли в спокойные состояния.