Будьте, пожалуйста, здоровы, дорогая Наталия Сергеевна!
Наталия Сергеевна писала так часто, что, прежде чем я получил ответ на это письмо, пришло еще два или три от нее. В одном из этих писем я наткнулся на такие слова:
«…Когда нет родных, то невольно тянешься и к чужим. Так и я. Сын пишет мне очень редко, раза два-три в год. Но это кажется, стало теперь массовым явлением… Да, Алексей Иванович, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно».
К письму приложены два письма. Нет, на этот раз не от сына. Одно от молодой учительницы, бывшей сослуживицы Наталии Сергеевны, другое — от какого-то шахтера из Анжеро-Суджанки. Оба письма тронули меня своей сердечностью, — мне кажется, они говорят не только об их авторах, но и об адресате.
«Писал письмо 22 декабря 57 года.
Привет из Анжеро-Суджанки. Здрастуите наша очен знакомая и много уважаемая Наталия Сергеевна шлем мы все вам свои нискои и пламеныи и сирдечныи и горячим привет и жилаем вам доброво здоровя и счасливои жизни и прожить много лет в добром здоровии. Затем привет от Егора Никитича и Апрасинии Ивановне и нашей семи Василия Е. и ево жены Анны С. и внука Вовочки и целуем вас много и несчетно раз…»
Письмо заслуженного шахтера огромное — тоже на восьми страницах.
Кто же они, эти люди? А никто. Просто когда-то были соседями по коммуналке. Но ведь не всякий сосед и не всякой соседке будет писать на восьми страницах, особенно когда рука не очень-то приспособлена для держания авторучки или химического карандаша…
«8.I.58 г.
Россошь
Спасибо Вам за внимание, прямо сыновнее, за поздравление и дружеские строки.
Не хворайте, выходите скорей из больницы. Что у Вас? Вирусный грипп дал какое-нибудь осложнение или последствия пережитого Вами в юности? К тому же еще и тяжелый год блокады Ленинграда, да и фронтовая жизнь — все это, безусловно, не могло не отозваться на здоровье…
В годы гражданской войны, когда я не могла еще опомниться и разобраться во всем происходящем, настолько жизнь опрокинула все прежние понятия, я уже думала, что моя жизнь прожита, не будет больше ни радости, ни красоты, — как раз в эти самые трудные для меня дни на моем пути встретился один человек, который старался меня разуверить, убеждая, что жизнь будет много лучше, интереснее, полнее, чем та, которой я жила до тех пор.
Начала я Вам письмо в прошлом месяце, но не послала. А теперь у меня есть продолжение начатой темы, и я Вам его закончу и пошлю после этого письма.
Хочется познакомить Вас с нашим районом, поэтому я посылаю Вам новогодний № нашей газеты, где напечатан обзор за год.
Ведь я исколесила почти весь Союз: была около Карелии и в Крыму, от Смоленска и Украины до Западной Сибири. И вот 11 лет живу в Россоши. Недавно одна знакомая говорила мне, что я могла бы хорошо устроиться в большом городе воспитательницей детей в какой-нибудь семье, но я сказала, что вряд ли подойду по своему характеру.
В 1955 г. мне довелось быть на одной глухой станции ж. д. в одном из северных районов Вологодской области. Какие-то мужчины впереди меня у билетной кассы ворчливо заметили:
— Чего это старухам не сидится дома?!
А я посоветовала им прочитать Б. Полевого „Дефицитная бабушка“. Узнав, что я проехала 800 км в автобусе (был февраль), мне уступили первую очередь, т. к. билетов было мало, а сидеть пришлось бы сутки.
Ну, наболтала Вам всякой всячины. Поправляйтесь, берегите себя!»
«6.II.
Здравствуйте, дорогой Алексей Иванович, мой хороший друг (каким я Вас считаю)! Ваша весточка и обрадовала и опечалила меня: Вы все еще в клинике…
…Верю, что в Вашей книге много не сказано, верю, что Ваша жизнь не могла течь меж кисельных берегов во всех отношениях. Ведь и о Мересьеве тоже не все точно описано…
Вы просите меня рассказать о моем детстве — а ведь, представьте, я сама думала поделиться с Вами этими воспоминаниями. Не потому, что считаю их чем-то выдающимся, — нет: просто потому, что Вы застали это время, когда не могли многого осмыслить по малолетству, и потому, что весь этот быт ушел в прошлое и все меньше ходит по земле людей, знавших и помнящих его.
…Прочитав Вашу просьбу „не отклоняться от жизненной правды“, я невольно улыбнулась. Вы выдали себя, не желая и не подозревая этого. Конечно, глядя на мои фото и сравнивая с теми приключениями и переменой моего образа жизни,