Екатерина Соловьева
Вервольф.
1 часть
-Жить будете!- Усмехнулся дежурный врач и похлопал меня по плечу, заискивающе, как голодная собака, заглядывая мне в глаза. Понял я тебя, айболит ты деланый! Всего лишь руку мне забинтовал и кровь взял на анализы, по страховому полису между прочим , и теперь думает, как бы не прошляпить клиентские денежки.
-Спасибо, я пойду тогда,- ответил я, с удовольствием глядя на его вытягивающееся в правильный овал, лицо. Они становятся такими беспомощными!
-Ваши паспорт и полис,- протянул он мне документы, и я специально выронил их на пол, не забыв при этом положить туда пятисотенную бумажку. Мне к нему еще завтра на анализы, и потом, собак надо подкармливать, что б чуяли хозяина…
-У вас что то упало, доктор.- Выпрямился я с полисом и паспортом, и указывая забинтованной рукой на пол. И тут же подумал «Лежать!» Врач опустился на корточки, поднял денежку, и я подумал «Лапу!».
-Не болейте, на прием завтра!- Он встал и протянул мне руку.
-Место!- Ляпнул я вслух, и понял, что заигравшись в своем воображении, просто забыл, что нахожусь в реальном мире. Быстренько пожав здоровой левой конечностью руку врача, боясь расхохотаться во все горло, я выскочил из кабинета и краем глаза, в уже закрывающейся двери увидел, как врач, пожав плечами, присаживается на стул. Надо же, слушается.
Однако, руку он мне хорошо забинтовал, правда, таблеток прописал поллисточка, своим фирменным, врачебным, известным на весь мир, почерком алкоголика.
Собственно, как я попал в эту смешную ситуацию. Шел из магазина с вкусной свиной вырезкой, планировал пожарить и умять все под стопочку запотевшей, как на зло, рядом со мной притерлась собака. Патлатая, темная, с рыжими подпалинами на боках, видать, породистая, с грациозно торчащими ушами и умными глазами. В холке она мне до поясницы доходила, почему то без ошейника, но я в тот момент что то даже и не подумал испугаться и удивиться. Собака просто шла рядом, лишь изредка мне подмигивая своими голубыми глазами. Ей-Богу, безумная смесь хаски, лабрадора и гусской гончей вкупе с невообразимой кошачьей грацией. Мало ли, какие сейчас породы выводят, а то вдруг и просто не знаю я эту породу… Довела она меня до остановки, а была это точно она – сука. Хоть в породах я и не силен, но у мальчика виделось бы одно то достоинство, уж точно. Сел я на скамью, народу никого, улица тоже какая то вымершая, хорошо, думаю, доеду без давки, время светлое, все на работе. Собака сначала стояла в сторонке, строила мне глаза, а потом подошла ближе и положила мне на колени свою красивую голову, скосив на меня умоляющие глаза. И тут меня, горемычного, осенило! Иду я, значит с мясом весь такой, воняю на всю улицу свежей вырезкой, странно, что все дворняги района ко мне не слетелись. И решил я ей кусочек отрезать. Отстранил собаку, достал складной нож, нынче всегда лежащий в кармане, развернул на лавочке пакетик, достал свининку, живописная картина, правда? Отрезал добрый, с кулак кусок и подал на ладони собаке. И что тут началось! Как хватанет эта сука мою руку вместе с мясом, чуть в пасти у нее пальцы не оставил. С громким слюнявым чавканьем и с мясом во рту, собака отступила на шаг, выплюнула мясо на сухой, но уже закапаный моей кровью, асфальт, и дала деру в ближайший проулок, со скоростью после неплохого спорткара. А я, не дожидаясь автобуса, кое как завернув мясо в пакет и замотав руку своей джинсовой курткой (эка невидаль, бинты не взял…), пошагал до поликлинники, благо, она в двух кварталах, где мне и сделали перевязку и где, собственно, я попал в эту смешную ситуацию с ничего не подозревающим врачом.
Теперь нужно попасть домой, пожарить, наконец, многострадальное мясо, и обеззаразить организм известным способом. До дома я добрался на такси, которое успешно поймал чуть ли не у входа, и сразу же, войдя в квартиру, позвал Мусю. Муся – моя кошка, престарелая хозяйка моего холостяцкого гнезда уже на протяжении десяти лет, и остававшаяся единственной мною уважаемой представительницей женского пола. Не то, что бы у меня нет женщин совсем, но связывать себя узами брака в расцвете сил, а именно в прекрасный возраст между тридцатью и сорока ровно посередине, нет охоты. Да и девушек подходящих нет пока. Одна - слишком молода. Другая дышит на ладан по причине годности мне в старшие сестры. Третья вечно таскается по клубам, четвертая глупа, как пробка, а пятая – Муся. А я не зоофил…
Но Муся не выбежала мне на встречу, как обычно задирая полосатую мордочку с круглыми фарами желтых глаз. Спит, наверно. Итак, мясо. Сначала его нужно помыть. С моей рукой это будет проблематично. Дуршлаг мне в помощь и рожок от душа! Готово. Кое-как придерживая больной рукой мясо, я аналогично нарезал его на порционные кусочки, сложил в кастрюлю и приготовил соль и специи, что бы мясо промариновалось перед жаркой.
Однако, до специй дело не дошло. Потому что рука начала болеть так, что на глазах у меня, тридцатипятилетнего мужика, работающего на стекольном заводе в жуткой жарище, отслужившего в армии, сначало срочно, потом по контракту, выступили слезы. Я выронил солонку из правой руки, оглушительно грохнулся на пол прямо возле стола, категорично игнорируя табуретку, и истошно заорал, как баба-роженица. Сквозь слезы я увидел, как на кухню вальяжно, потягиваясь и очень громко урча, вывалилась Муся. В туалете была, подумалось мне. Пронзительно сверкнув на меня глазами-фарами, Муся зашипела и с несвойственной для нее проворливостью, шмыгнула обратно из кухни.
-Муська! Кис-кис!- Жалобно простонал я, потому что немного полегчало. И чего с ней случилось? Всегда, все десять лет она не бросала меня ни в одной ситуации. Кроме этой. Боль опять накатила волной, буквально разрывая руку изнутри. Я опять громко, бесприютно завыл, и отключился, последний раз позвав кошку.
Кто повесил у меня в голове колокол? Его язык бил то в один висок изнутри, то в другой, и в голове мелькнула догадка – ясно, почему говорят, что с утра с бодуна именно башня трещит. Так, надо вставать, пока Муся не обнаглела в конец и не добралась до моего мяса. Бедная свинья и не предполагала при жизни, что кусочек ее задницы будет так долго ждать своего истребления и наконец, точного попадания в «белый камень»…
Странно, боль в руке совсем прошла, будто и не болела вовсе. Что ж, укус есть укус, может, ночью дуба врежу, вдруг это бешенство? На всякий случай положу мобильный под подушку, что бы сразу в страну 03 позвонить. Как же гудит голова…
-Муся!- Ноль эмоций.- Муська, мясо!- Как со шкафом. Ладно, может, от меня псиной пахнет, вот она и не решается подойти. Жарко как! Вот только что почувствовал, как становится душно, нужно открыть... Нет, форточки будет слишком мало, открою окно.
Вечерний ветер ворвался в мою квартиру на втором этаже, подобно ледяному душу. Но, Господи, как же приятно чувствовать на лице такие хлесткие порывы воздуха, которые остужают боль в голове и снимают столь неожиданный жар. Ставни захлопали, угрожая выкинуть оконные стекла на улицу, и я прикрыл их, оставив хорошую щель, в которую непременно будет поступать прохлада. Ух ты, как пахнет! Откуда? Наверняка, соседи опять что то кашеварят. Армяне – уважаю и очень люблю их кухню, поселились у нас совсем недавно, очень милая семья из супружеской пары и двух юных, к сожалению, пока несовершеннолетних, дочерей. Наверняка, Ляна, мать, готовит что нибудь вкусненькое.
Нет, это ни разу не армяне. Армяне ложат в свои блюда специи – вырви глаз и леву ногу, а тут даже солью не пахнет. Стоп. С каких это перепугов я начал чуять соль? Дергая носом, как барбос, я пошел на лестничную площадку, но запах там стал не сильнее, а наоборот, заглушился противным запахом кошачьей мочи. Как странно, никогда в подъезде кошками не пахло, а тут такое ощущение, будто мохнатые твари со всего района устроили флеш-моб именно в нашем подьезде и именно с одной целью – заставить людей ходить в ОЗК. Следовательно, источник запаха был в моей квартире. В комнате запах отчетливее тоже не стал, но в ванной так пахло Муськиными сиками, что я, зажавши нос, ретировался на кухню. И как я не заметил, что на кухне запах достиг апогея? И этим «апогеем» определенно пахло из кастрюли.