— Прости, но это нормальная реакция. У меня жену подменили, а я даже не заметил.
Причём новая на вид — чисто крокодил.
Вера стояла спиной, вилкой размешивая яйца с молоком. Добавила немного соды, снова перемешала. Стёпа был уверен, что спиной та видит так же хорошо, как если бы
стояла лицом.
— Как командировка?
Что ж, раз так, поиграем в светскую жизнь — и мужчина пустился в описание
поездки, начиная с погоды и намеренно упоминая о каждой мелочи.
На сытый желудок и после сна проблема слегка уменьшилась в размерах. Нет, куда
дели настоящую Веру, было так же интересно узнать, как и конструкцию чудо-комбинезона.
Да и вопрос численности и степени распространения крокодилов стоял не на последнем
месте.
— Много. Просто не думай об этом.
Вера дотронулась до плеча, словно поддерживая, а Стёпу передёрнуло. Чёрт-те что!
Можно, конечно, уехать, вряд ли супруга станет преследовать. Скорее, обрадуется
освобождённой квартире, заведёт такого же крокодила, вылупит крокодилят... Уехать-то
можно, но от себя не убежишь.
Жаль, что на работу только завтра: это прекрасный повод уйти из дома хотя бы на
восемь часов. А здесь такое ощущение, словно тебя просветили на суперрентгене вплоть до
самой последней мыслишки. Он пытался думать о чём-то нейтральном, но выходило ещё
хуже. Скажи человеку не думать о корове в красном платье с бубнами в копытах — и все
мысли потекут именно в этом направлении.
В реальность вернул голос жены:
— Пойду прогуляюсь.
Впервые за утро Стёпа глянул на неё с благодарностью: видимо, и рептилии не чуждо
простое человеческое сострадание, раз прониклась его состоянием и решила оставить
наедине с мыслями. Поэтому он принял решение провести время без жены продуктивно: напился.
Следующим днём на работе Стёпа поймал себя на том, что внимательно
рассматривает сослуживцев. Сначала окидывает взглядом полностью, для общего
представления, потом начинает вглядываться в детали. Когда пристальному разглядыванию
подвергся третий сотрудник, Степан хрюкнул со смеха от комичности ситуации, отвёл глаза
от инженера по ТБ и пробормотал: «Как будто хвост должен выглядывать!»
Здесь, вдали от крокодилицы Веры, проблема перестала стоять ребром. Острые углы
моральной стороны сгладились, остались любопытство и чисто технический интерес: как
крокодилица помещалась в скафандр-личину, а главное, куда при этом девался хвост?!
Наверное, дело всё же в том, что особо пылкой любви между супругами не было: привычка сосуществовать рядом, и только. Может, потому Веру и подменили? Степан
приходил к мысли, что, если бы в их жизни имели место более нежные и сильные чувства, подмена сразу бы всплыла. Это ведь логично: как-то крокодилы определяют, в чью шкуру
можно влезть, а в чью — нет. Даром что каждый из них — экстрасенс 80 lvl.
О слежке сказал охранник. Даже не сказал — вывалил, как бревном по голове.
— Стёп, может, я лезу не в своё дело, но у тебя появился поклонник. — И дядь Вася
пошленько загоготал.
Степан опешил. Не от двусмысленности сказанного, а вообще от ситуации в целом: кого он мог заинтересовать своей посредственностью?! Ни наследства приличного, ни
чёрного нала, ни счетов за границей.
— Шутки шутите, да? — в надежде протянул молодой мужчина.
— Обижаешь! — дядя Ваня из расхлябанного охранника вмиг превратился в
собранного следака и продолжил: — Сам понимаешь, я хватку подрастерял, из органов-то
давненько ушёл. Заметил только недели три назад. За тобой ездят две машины, меняются
через день. Водители разные, может, есть кто в салоне, но мне не видать, стёкла тонированы.
Час от часу не легче. Мало ему жены-оборотнихи, теперь ещё попал под чьё-то
пристальное внимание.
— Может, это не за мной, а?
Дядя Ваня раскатисто расхохотался, и густой смех прокатился по пустым коридорам, пробежав по всем этажам.
— Меня уговаривать не надо, поверь, придумывать незачем. Я сначала заприметил
машины. Потом — что они уезжают только за тобой. Приезжают вместе с тобой. Вывод
очевиден.
Степан вздохнул.
— Ладно-ладно, я ж не в претензии. Странно просто это. Признателен, что сказали, дядь Вань.
— Бывай. Осторожнее там.
Спасибо, конечно, но что он может сделать? Обыкновенный обыватель, ни боевых
умений, ни связей. Мелкая рыбёшка, плывущая по течению. Краем глаза Степан заметил
отъезжающую следом тёмно-синюю «Ладу-Калину». И машина ведь неброская. Он свернул
в переулок купить пиццу: не уверен, что готов есть крокодилью стряпню. Машина
припарковалась рядом, из приоткрытого окошка вырвался дымок: видимо, водитель закурил.
На Стёпу вдруг накатила злость. Захотелось плюнуть на пиццу, подойти к «Калине», рывком открыть дверцу и рявкнуть на весь салон, перемежая матами: «Чего вам надобно, сволочи?!» Неимоверно бесило, что в его жизнь впёрлись, не спросив разрешения. Конечно, было бы абсурдно, если некто спросил, можно ли за вами последить. Но вокруг полно
интересных людей, разве нельзя просто оставить его в покое?!
Домой мужчина брёл медленно, унося с собой две коробки пиццы. Уже по пути он
отметил, что купил и на жену, без лука, как она любила. Некоторые привычки вживились
под кожу.
Квартира встретила ароматным пловом: его Вера готовила отменно. Это разозлило
ещё сильнее, потому что от любимого блюда отказаться сложнее. Особенно если дал себе
установку не есть приготовленное рептилией.
— За мной следят, — заявил он с порога вместо приветствия. — Не твои ли
сородичи?
Вера размешивала плов шумовкой. Накрыв казан крышкой, она, наконец, обратила
внимание на разувавшегося мужа. Пиццы покоились на обувнице.
— Не должны. Мы каждый сам за себя. Не поддерживаем тут связей. Это одно из
условий, понимаешь?
Понимать Стёпа понимал, но не верил. Нашествие поодиночке? Не стыкуется.
— Это не нашествие, неужели не видно?! Мы делаем всё, чтобы нас приняли земляне.
Ага. В том числе меняете жён.
Вера резко обернулась.
— Ты обзываеш-шь меня каракатицей и крокодилицей, — зашипела она, — а с-сам
кто?! Плевать было на ж-жену, так ч-что не заметил, что подсунули с-суррогат! Довёл бабу
до того, ч-что она сама с-сбежала от тебя на другую планету!
Вот это приехали. Довёл?! Да он ничего не делал!
— Вот именно, что ничего, — успокоившись, презрительно бросила Вера. —
Абсолютно ничего!
Презрение резануло по больному, взыграло чувство превосходства: чтобы какая-то
там пришелица крокодильей внешности указывала, что и как делать?! Чёрт-те что и сбоку
бантик! Он ясновидящий, что ли?! У Веры — настоящей которой — был язык, из детского
возраста она тоже вышла, если что не устраивало, могла бы сказать. А получилось, что сама
обиделась, сама ушла — а он теперь виноват. И обречён на каракатицу.
«Тупое земноводное!» — подумал он злорадно, прекрасно зная, что его услышат.
Крокодилица грохнула по плите казаном и выскочила из кухни, а потом — и из