квартиры.
Плов, к слову, получился вкуснющим.
Дни тягуче перетекали один в другой. Тишь да гладь на работе, бессменное
сопровождение до и после, мелочные перегавкивания дома. Вера пыталась объяснить, для
чего нужна эта рокировка: людей туда, «крокодилов» сюда. Выходило что-то о вливании
«новой крови». Степан слушал, кивал, но, опять же, верил с трудом: сложно повернуть
закостенелые мозги в другую сторону, не пощупав при этом то, о чём идёт разговор.
Главное, чтобы у правнуков не прорезался зелёный хвост. Улучшение генофонда — это
всегда здорово, но кто знает, каким боком оно вылезет через пару веков? Вера злилась, от
чего в речи проскальзывали шипящие нотки, показывала длиннющие раскладки расчётов. В
схемах и цифрах понятного было мало, Степан — простой продажник, а не генный инженер-
биолог. Ну, пусть не простой, руководящий отделом, но сути не меняло. Пытливые же умы
крокодильих сородичей утверждали, что со временем Вера и иже с ней приспособятся к
жизни настолько, что личина-скафандр станет ненужной, срастётся с телом, образовав
единое целое.
— За три года не срослось, — скептически заметил Степан, вспоминая утро после
командировки, когда вместо привычной жены в постели узрел чудище.
Вера пожала плечами.
— Первые пять лет сложные. Наш организм перекраивает себя в буквальном смысле.
Органы, кости, сухожилия, жидкости — всё адаптируется к местным условиям жизни.
Чтобы редуцировалось второе сердце, нужно время. Как и для выращивания лёгких. И
оптимизации зрения. И прочее, прочее…
— У тебя два сердца?! — Мужчина зашарил взглядом по груди жены, как будто
пресловутые сердца можно было увидеть воочию.
— Полтора, если уж быть точным. Второе постепенно… м-м-м… рассасывается, что
ли. Его ресурсы идут на другое.
— А-бал-деть!
Разве не об этом мечтаешь в детстве? Инопланетный разум, столкновение культур, сосуществование… В реальности избавиться от «человек — венец всего сущего» оказалось
гораздо сложнее. Степан понимал, что «крокодилья» раса оказалась гораздо развитей: в
конце концов, именно они прилетели сюда и подменили его жену своим «шпионом». Но
схожесть с вымершими динозаврами и вполне живыми аллигаторами сводила на нет
равенство рас.
А если бы Стёпа приехал домой вовремя, то не застал бы крокодилицу в своей
постели, и тогда продолжал бы считать её своей женой, а лет через пять-семь, когда «всё
срослось», спокойно бы нарожали детишек — и никакой рефлексии. Интересно, при полной
адаптации способность чтения мыслей останется? Чувствовать себя открытой книгой
некомфортно. Как голым выставили на всеобщее обозрение.
Следующая командировка выпала месяцев через шесть-семь. Степан был рассеян и
слегка не в себе. Вера, конечно, молчала, но ему казалось, что крокодилица заболела. Когда
она снимала личину, что происходило с каждым месяцем реже и реже, чешуйки выглядели
блёкло и были с беловатым налётом. Да и сама она большую часть суток проводила в
постели. Представив себя на руках с инопланетным трупом, мужчина мигом покрылся
холодным потом. В нашей стране даже после смерти покоя не будет — вскрытие
обязательно. Конечно, если у тебя не рак последней стадии. Интересные были бы глаза у
патологоанатома, когда он увидел бы недорощенные лёгкие и полуредуцированное второе
сердце.
Тем не менее ситуация становилась серьёзной. Нормальный человек, заболев, обращается к терапевту или более узким специалистам. А куда идти Вере? Не к ветеринару
же по экзотическим животным?!
Нечеловеческими усилиями провернув все дела на два дня раньше, Степан ехал
домой, испытывая острое чувство дежавю.
«Только бы не сдохла, а дальше — хоть трава не расти!»
У подъезда стояла тёмно-синяя «Лада-Калина». Ноги тут же стали неподъёмными, как будто вместо крови в него накачали жидкого свинца и тот под своей тяжестью осел
внизу. Сердце забухало в горле, отдавая резонансом по всему телу. Два лестничных пролёта
дались с трудом. Входная дверь казалась прокажённой — настолько долго он тянулся к
ручке, чтобы её открыть. Щёлкнул замок, в голову ворвались приглушённые голоса.
Медленно разуваясь, Степан старался прислушаться. Может, стоило дождаться, пока
уедут гости? Впрочем, бежать уже поздно: в дверях кухни появился моложавый мужчина.
— Степан Викторович? Добрый день. Проходите, мы как раз вас ждали. Меня зовут
Семён Семёнович, я из службы безопасности.
Интересно мухи пляшут! Что значит ждали?! В командировке за ним тоже
приглядывали?
Перед Стёпиным лицом открылась-закрылась книжица-удостоверение.
— Нам нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов. Имейте в виду, от этого
зависит безопасность всей планеты.
Ну-ну, неужто он таки избранный?! Дайте пощупать трудовой договор на спасение
мира!
Степан кивнул, подумав, что ведёт себя неестественно, надо повозмущаться для
приличия, скаламбурить.
— Вы шутите, да? Это съёмки телепередачи? РенТВ, НЛО, сверхъестественное?
Семён Семёнович покачал головой и сделал ручкой в сторону кухни, приглашая
войти. Забавно получить приглашение в собственном доме. Видно, вправду серьёзные дяди.
И тёти, впрочем, тоже. В кухоньке, скрадывая пространство, толклось четыре
человека, не считая Веры. Три мужчины, одна женщина. Никаких чёрных официальных
костюмов, все одеты вполне демократично. Жена сидела, забившись в уголок, и выглядела
не ахти. Личина-скафандр казалась бледной, под глазами угадывались круги.
Второй мужчина, представившись Иваном Ивановичем, объяснял, что военные
засекли несанкционированное проникновение на территорию инопланетных существ и его, Степана, первое дело подтвердить, подлинная жена или нет. Замечал ли он какие-то
странности за ней?
Да нет, вполне приличный крокодил. Плов готовит вкусно.
Отвечать нужно честно, если жена настоящая, то ничего с ней не случится. Но если
он вдруг проявит слабость, пожалеет, то всё может обернуться катастрофой: вполне
возможно, готовится завоевание Земли.
Стёпа разглядывал гостей, потом остановился взглядом на супруге. Та тихонько
покачала головой.
Исправно ответил, что никаких отклонений.
Перекрёстный допрос длился ещё какое-то время. Через часик Степан встал, достал из
холодильника колбасу, сделал себе бутерброд, гостеприимно предложил остальным, затем
извинился:
— Простите, с вечера не ел. Торопился.
Наконец гости уехали. Даже бумажки не взяли о нераспространении секретной
информации.
— Ты чего, заболела? — делая вид, что ему совершенно не интересно, спросил
Степан.
Вера пожала плечами.
— Видимо, сказывается перестройка организма. Это в сто раз похлеще, чем
беременность. Завтракать будешь?
Мужчина хмыкнул.
— Только если не паштет! А то я снова не вовремя.