Как я уже вам говорила, я с детства относилась трепетно к своему здоровью. Столь навязчивая привычка мне генетически передалась по отцовской линии. Мой дедушка был помешан на разных там полезных продуктах, прополисе, поливитаминах. До 70-ти лет по утрам делал зарядку на балконе. Конечно, это не мешало быть ему кругленьким как колобок. Чуть что заболит – сразу к врачу. Папа мой такой же. Ну, видимо, и я. Я с детства делала зарядку. Мне 10 лет, а я уже делала зарядку на грудь, попку, бедра. Сливочное масло, хлеб не ела вообще.
Дабы сбить с вас через чур перфекционистическое представление обо мне, забегу вперёд: сейчас я ем сливочное масло, хлеб, шоколад, жареную картошку и даже иногда позволяю себе добавки.
Ну так вот. Пошли мы как-то с моей мамой в гости к ее подруге. Я была маленькой, может даже в школу ещё не ходила. Подруга мамы накрыла на стол, пытается меня угостить. А я нос ворочу. На что моя мама говорит: «Она у нас только всё полезное ест». К концу трапезы мне налили чай. Я его наполовину выпила, наполовину оставила – уж больно много там заварки плавало. Видимо, у подруги моей мамы было туго с ситечком. «Мира, почему чай не допила?» – спрашивает меня подруга мамы. «Там очень много заварки!» – отвечаю. «А разве ты не знаешь, что заварка очень полезна?» – у подруги моей мамы (давайте условно назовем её тётя Зиля) проснулась жажда мести за мою привередливость. «Не, не может быть такого» – отвечаю. «Спроси у мамы!» Здесь то ли у моей мамы проснулось экспериментальное любопытство, то ли тётя Зиля в это время под столом ущипнула мою маму, но мама согласилась и поддакнула. Я вздохнула, делать нечего, зачерпнула чайную ложку заварки, которая плавала у меня в полувыпитом чае и давясь, стала подобострастно её жевать. Мама с тётей Зилей похлопали глазами, переглянулись друг с другом, заставили выплюнуть эту гадость и стали читать мне нотации о том, что не всякий продукт, который нахваливает чужой, а особенно незнакомый человек, является полезным. Вот так. Мораль? Объясните это своим детям.
Ну вернемся к нашим баранам. Ах, да! СЕМИНАР. От этого воспоминания мои извилины в голове как бы виновато поёжились. Потому как на них рассчитывать мне не приходилось. Вся надежда на мою Гульнарочку.
Я вышла из дома и побежала в сторону автобусной остановки. Путь преградил мне внедорожник. Окно возле пассажирского сидения съехало вниз, и на сиденье водителя я, конечно же, увидела Лучезара.
– Доброе утро, свет очей моих!
– Доброе – я невольно расплылась в улыбке, так меня еще никто не называл.
– Садись, прокачу!
– Мне в институт.
– Девушка, в любом направлении, любое ваше пожелание. Надо будет бочком, поедем бочком. А потом еще два притопа, три прихлопа, если прикажете.
– О, Боже! Сколько в вас пафоса, молодой человек. Давайте будем ехать согласно дорожным знакам. Иначе писем счастья с фотографиями вашего авто и с указанием кругленькой суммы вам не избежать.
Мы подъехали к институту. У моих одногруппников, завидев меня, что-то странное произошло с мимикой. У кого-то задергалась бровь, у кого-то округлились глаза, у кого-то губы искривились в форме антисмайлика.
– Сиди, я сам тебе открою, – Лучезар решил добить последней каплей моих одногруппников своей учтивостью.
Пока он обходил свою машину, я сделала глубокий вдох и медленный выдох, чтобы как можно больше напустить на своё выражение лица обыденность и спокойствие.
Тут Лучезар закрыл за мной дверь, достал с заднего сидения мою сумку.
– Пока, дорогая, я за тобой заеду! – крикнул он.
– Слушай, к чему этот концерт? Что ты себе…
Тут он ткнулся носом в мою щеку, глубоко вдохнул и нежно поцеловал меня. Если честно, мне вся эта ситуация самой безумно понравилась и утро перестало быть, эээ, томным. Поэтому, больно – то включать недотрогу, типа «Ну что ты делаешь, ну прекрати и т.д.» не очень-то и хотелось. И роль дирижера мимики моих одноклассников мне очень понравилась.