Едва не подпрыгнув на месте, оператор со всей силы ударил кулаком по прозрачной пластиковой крышке, что прикрывала сиротливую красную кнопку. Правда, крышку можно было спокойно откинуть в сторону. Нужно было только аккуратно снять защелку и сдвинуть небольшой штырь. К черту! Кому сейчас это было интересно?!
Парень резко вдавил кнопку, запуская прокол автоматической защиты поместья. В операторской тут же загорелись несколько сигнальных ламп, на выход с шелестом упала дополнительная броневая плита. Оглянувшийся Ершов сглотнул. Теперь выбраться из капсулы можно было лишь в том случае, когда автоматическая система обороны сочтет угрозу ликвидированной. Об иных случаях оператор даже и думать не хотел. Ведь были и другие варианты. Самоликвидация, например, вакуумным зарядом особой мощности. Ершов быстро мотнул головой, прогоняя эту мысль. Какая к черту самоликвидация?! Это же недоразумение! Ошибка, черт ее дери! Разве может кто-то напасть на поместье урожденного боярина?! На самого Вяземского?! Успокаивал он сам себя.
— Ошибка. Конечно, ошибка. Сейчас я по камерам проверю и во всем разберусь, — бормотал Ершов, выводя на монитор камеры второго контура безопасности. — Может, вообще, это проверка такая… Конечно! Вот же я дурак! Это же проверка! Точняк!
Пришедшая в голову мысль тут же принесла облегчение. Конечно, их всех проверяют. Глава дружины уже давно пугал весь охранный персонал поместья чем-то подобным. Раз десять Ершов уже слышал, как тот разглагольствовал об этом. Мол, засиделись вы тут, давно размяться пора, пострелять немного, побежать за дичью. Вот, значит, о чем глава говорил!
Парень несмело усмехнулся, почти уже поверив в это предположение. Ведь это все и объясняло. Тютелька в тютельку сходилось. Сначала их пару недель зайцами тревожили. Бдительно их проверяли скорее всего. Наверное, привезли из питомника десятков шесть косых и постепенно их выпускали у границ поместья, чтобы они возле охранных сенсоров шастали. Теперь вот решили по-серьезному поиграть. Тревожную групп, как будто бы даже уничтожили. Прямо насмешили. Парень еще раз улыбнулся. Правда, ведь, смешно. Как этих здоровых гавриков в броне положить можно? Он сам видел, как на учениях по ним из пулемета стреляли. Трассеры с бронебойными молниями сверкали, когда от их брони отлетали. Парней только в стороны отбрасывало. Они кряхтели лишь после этого. Как таких уработаешь?! Они ведь тоже стоять не будут, когда по ним стреляют. Там оружия понавешано столько, что мама не горюй — штурмовая винтовка с подствольным гранатометом, два минигана у пулеметчиков группы, одна переносная ракетная установка, куча всякого личного оружия. Есть гранаты, в конце концов. Одной любому бродяге за глаза хватит.
— Да, да…, - зашептал он.
Ему, правда, полегчало. Отпустило немного. Тревожная лампа, конечно, еще мигала. Видео с камер тоже почему-то не загружалось.
Он переключился на соседние камеры, что мониторивались на выдвижных опорах. Они должны были дублировать базовые камеры, в случае их неполадок. Пара щелканий по кнопкам и штанги начали выдвигаться из укрытий в земле. Сейчас он все и узнает. Проверяющие, наверное, главные камеры накрыли, чтобы они здесь ни о чем не догадались. Про дополнительные же могли и не знать.
— Ну-ка, ну-ка…, - бормотал он, когда изображение начало подгружаться. — Что тут у нас? И что это?
Почему-то почти во весь огромный монитор растянулась белая картинка с необычными пикселями странной геометрически правильной формы. С помощью увеличения оператор несколько раз подвигал фокус камеры. Фигуры становились еще более необычными. Прямо экскурс в стереометрию какой-то. Во весь экран красовались гексоганальные и додекагональные призмы, самых разнообразных форм многолучевые звезды. Конечно, Ершов этих мудреных слов не знал, но догадывался, что такую красоту как-то обязательно называли по научному.
— Помехи может? Странно. Настраивали, кажется, неделю назад. Тогда идеальная картинка была, — задумчиво шептал оператор, решив подвигать камерой по сторонам. — Ладно, возьмем вправо. Нет, лучше влево.
Подчиняясь, камера пошла влево. Непонятные геометрические фигуры, действительно, исчезли, подтвердив тем самым, что камера была технически совершенно справна. Правда, ясности это не внесло никакой. Кажется, даже напротив: все стало еще более непонятно.
— И с хера ли это все?! — почесал он затылок, уже, вообще, ничего не понимая.
Операторский монитор показывал зиму! Классическую русскую зиму с ее скованными морозом деревьями, застывшими без единого движениями мохнами елочками, высоченными сугробами и снежными шапками на лесных муравейниках! Все это, конечно, было очень красиво, но на дворе-то было начало осени! Осень, мать ее, а не середина января! Не рождество, наконец, с его морозами и снегопадами! Как это все понимать!