— Сказали, что вам специально титул барона пожаловали. Теперь, согласно положению об императорской семье, брак вас и цесаревны не будет считаться морганатическим, — продолжал рассказывать паренек, которому что-то то и дело подсказывала его подруга. — Я слышал, вы и дату венчания уже назначили…
Последнее он произнес настолько заговорщическим тоном, что у Алексея уже и сил удивляться не стало. Это же бред! Самый настоящий бред! Какое еще венчание?! Он и не целовал ее еще! Хотя может и следовало бы…
Дальше Алексей этот бред слушать уже не мог. Махнул на парочку рукой. Мол, хватит про все это рассказывать, а то уши уже вянут. Те внимательно проводили его глазами и снова принялись что-то обсуждать. И можно было быть уверенным, что «перемывали косточки» они именно ему, а не кому-то иному.
До конца занятия досидел с трудом. Как уж на горячей сковородке крутился. Со всех сторон в него глазами стреляли. Многие из группы даже заговорить пытались. Раньше сквозь него смотрели, а сейчас разговаривать начали. Естественно! Пару дней назад, он был просто никому не известный и странный новИк. Сейчас же жених цесаревны, будущей наследницы! Как с таким не завести знакомство?! Ведь нужный человечек! Двуличные черти.
Все эти попытки он не игнорировал, а просто сводил на «нет». До этого их в упор не видел, а сейчас тем более. С такими по-хорошему нельзя. Не понимают-с.
Не меньшая неожиданность ждала его дома, куда он заявился в довольно неопределённом состоянии. Он никак не мог решить для себя, статус жениха цесаревны и будущего зятя императора несет в себе больше хорошего или плохого. Словом, надо радоваться или готовиться к новым неприятностям. Кто подскажет? Квазар, хитровыделанная железка, тоже молчит, ничего не советуя. Непонятно…
— Сынок, как прошел день? — дома встретила его мама традиционным вопросом. — Хорошо?
Бедняжка. Волнуется за него. Всё переживает, как бы там с ним чего не случилось. Поэтому и сейчас в ее глазах стояла тревога.
— Хорошо, мам. День прошел хорошо. Отучился, — поспешил её успокоить Алексей. — Представляешь, я теперь жених цесаревны. Скоро уже венчание. мне костюм готовить надо, а тебе — платье.
Пошутил он, а Бельская едва не поверила в его шутку. Глаза округлились, чуть покраснела. Казалось, еще немного и она всплеснет руками. После начнет взволнованно бегать по гостиной и искать праздничное платье. Однако, наваждение быстро прошло, и она робко улыбнулась. Видимо, оценила шутку.
— Слухи, сынок. Что толку обращать на них внимание. Сегодня они видят в тебе жениха цесаревны, завтра — ее мужа. Послезавтра придумают еще что-нибудь, — усмехнулась она, махая рукой. — Значит, досталось тебе сегодня… Наверное, расспрашивали, в друзья напрашивались, — мама, как в воду глядела, перечисляя то, свидетелем чего Алексей сегодня стал свидетелем. — Не переживай и не удивляйся. Такова наша природа и ничего с ней не поделаешь.
За поздним обедом они еще долго говорили про одно, другое, третье. Хорошо было. Душевно. Не надо было претворяться; обманывать — смеяться, когда не смешно, и улыбаться, когда грустно. За такими разговорами Алексей забыл уже и про сегодняшние неловкости, и про несуразности, и про невысказанные обиды. Здесь был его дом, его крепость, его родной человек, за которого он готов был умереть и убить.
В какой-то момент Бельская задала сыну вопрос, который быстро вернул его на землю и заставил вновь насторожиться.
— … Сынок, что-то ты осунулся совсем. Может нужно было еще немного дома побыть? — с беспокойством она заглядывала ему в глаза. — И глаза вон красные какие. Тебе высыпаться надо, а ты часами занимаешься. Лизавета говорит, что уже третью ночь ты допоздна засиживаешься…
Алексей удивленно качнул головой. Что это такое Лизавета несет? Три ночи подряд он не спал? Это она на него наговаривает из-за того, что ее за грудь цапнул? Он, конечно, был не прав, но к чему нести этот бред. Правда, не понятно.
— … Может я поговорю с директором гимназии или с твоим куратором? Перейдешь на пару недель на индивидуальное обучение. В себя придешь. Тебе на пользу пойдет после всего, что случилось. Что думаешь?
Он не ответил. Задумался просто. В его голове еще гуляли мысли по поводу Лизаветы и ее вранья. У нее грудь, конечно, хороша и даже очень хороша, но разве она стоила такого странного на него поклепа. Ведь он прекрасно помнил, что давно уже допоздна не засиживался. «Вырубался» в свое время, как и всегда.