— Я знаю, но они…
— Ты хочешь поехать туда, чтобы вспомнить детство? — Она говорила как прокурор, но ничего не могла с собой поделать.
Он взглянул ей в лицо.
— Что случилось, querida!
— Я… Завтра пятница. Я работаю. Мне надо отработать еще неделю в типографии.
— Наверняка один день ничего…
— Нет, я не могу ехать. Раф убрал руки.
— Почему?
— Я уже сказала.
— Не отговаривайся работой. Если бы Габи заболел, ты бы осталась дома. Эмма вздернула подбородок.
— Но он не заболел.
Раф смотрел на нее так, словно видел впервые.
— Ты не хочешь ехать потому, что я надеюсь вспомнить детство?
У Эммы перехватило дыхание. По его словам все выходило так бессердечно, так безжалостно. Но ведь это было не так!
Он взъерошил себе волосы.
— Я не понимаю. Ты же помогала мне вернуть память. Тогда, в газете, ты…
— Зачем тебе это, Раф? — Эмма протянула к нему руки. — Неужели тебе недостаточно меня?
— С чего ты взяла? Конечно, достаточно. Я люблю тебя.
— Так ли? Может быть, ты любишь меня прежнюю?
Ах, вот оно что! Вот почему всю последнюю неделю она повторяла, как все у них замечательно сейчас. Вот почему всякий раз, как он заговаривал о прошлом, она переводила разговор на другую тему.
Эмма не унималась.
— Я люблю тебя таким, какой ты сейчас. Мне не нужен Раф из прошлой жизни. Я не хочу ничего вспоминать. Неужели ты не можешь сделать того же для меня?
— Легко говорить, что не хочешь вспоминать, когда при желании можешь вспомнить все, что захочешь.
За внешней мягкостью у него скрывался стальной характер.
— Ты же помнишь меня прежнюю.
— Но я не помню всего. Я не могу идти вперед, пока не вспомню все. Ты единственная, кто может мне помочь в этом. Поедем со мной.
Слезы показались у нее на глазах.
— Раф, пожалуйста… Он схватил ее за плечи.
— Я не понимаю, чего ты боишься, Эмма. Как я могу отделить вас друг от друга? Ты ведь тоже мое прошлое. Я любил тебя шесть с половиной лет назад такой, какой ты была тогда, и я люблю тебя сегодня такой, какая ты сейчас.
— Тогда не проси меня лететь в Хьюстон. Раф не верил своим ушам.
— Почему ты не хочешь, чтобы я вспомнил? Эмма поджала губы.
— Ты ведь все время мне помогала, — настаивал он.
— Не потому, что хотела.
Он вскинул голову, словно его ударили.
— А я думал, что ты меня любишь.
— Люблю.
— Нет, не любишь. Если бы любила, я был бы тебе нужен здоровым. Хотя бы потому, что я этого хочу.
У нее в голосе послышалось отчаяние.
— Почему тебе так важно прошлое? Что в нем? Его же нельзя изменить. Важно то, что есть, и то, что будет. У нас не было будущего, пока ты не вернулся назад, в Мемфис. Теперь оно у нас есть. Неужели ты готов им пожертвовать только ради того, чтобы вспомнить имя собачки, которая была у тебя, когда тебе было десять лет?
За ее словами скрывался страх.
— Ты боишься, что я не люблю тебя, что я собираюсь тебя бросить? Глаза у нее округлились.
— Если бы ты любил меня, тебе было бы достаточно меня такой, какая я есть. Сейчас.
Он, пожалуй, понял, что означает ее страх. Это было то, против чего он боролся с самого начала и что, как ему казалось, он преодолел.
— Ты по-прежнему не веришь мне.
— Я… Я люблю тебя, Раф.
— Что такое любовь без доверия? Ветер.
— Пожалуйста…
— Поедем со мной в Хьюстон. Она сжала губы и посмотрела ему прямо в лицо.
— Если я поеду, я потеряю тебя. Он прищурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что, если ты вспомнишь свое прошлое, ты вернешься к репортерской работе. Потом в один прекрасный день опять отправишься в какое-нибудь Никарагуа. И тогда…
Он воздел руки к небу.
— О, Господи! Я не собираюсь возвращаться к репортерской работе. Я много раз говорил тебе это. И Джею. И Хэму. Я не собираюсь бросать «Прошлые времена Юга» и не собираюсь бросать тебя.
Глаза у нее стали печальными.
— Я видела тебя в газете, Раф. Ты был счастлив. Ее слова ножом вонзались ему в сердце. Если она не доверяет ему сейчас, то, вероятно, не будет доверять никогда.
— Если ты не поедешь со мной в Хьюстон, тогда ты точно меня потеряешь. Она должна понять, как много это значит для их будущего счастья. Если она не поверит ему, у них вообще не будет никакого будущего, и тогда лучше положить конец всему прямо сейчас.
Глаза у Эммы были широко открыты.
— Что?!
— Да, я должен быть уверен, что ты готова полететь со мной на Луну в космическом корабле, который я построю собственными руками; что будешь всегда рядом со мной, что бы ни случилось. Даже если я захочу вернуться к репортерской работе, я должен знать, что ты будешь рядом.
Она смотрела в сторону.
Он сделал глубокий вдох.
— Давай полетим завтра вместе в Хьюстон, Эмма. Прошу тебя.
Мир вокруг разваливался на куски, в душе у Эммы было все мертво. Итак, она теряет его. Ей просто не хватило времени, чтобы заставить Рафа полюбить ее достаточно сильно.
Но если сейчас она не поедет, он, по крайней мере, останется живым и она будет знать, что живет с ним на одной планете.
— Останься, — с мольбой произнесла она в последний раз. — Твои родители будут здесь через две недели. Разве это не скоро?
Раф закрыл глаза, поморщившись от боли. Когда он их открыл, в их темной глубине не было даже самого тоненького лучика надежды.
— Я пришлю кого-нибудь за своими вещами. Он сошел с крыльца деревянной походкой.
— Раф, подожди! Куда ты?
— Домой, — ответил он, — в Хьюстон. Его слова глубоко ранили ее.
— Зачем? Ты же не сможешь ничего вспомнить без меня?
— Наверное, я все это придумал. Смог придумать одно, придумаю и другое. Он достал ключи из кармана. — Скажи Габи, что я позвоню ему завтра.
Глава 12
Часы на экране компьютера отсчитали следующую минуту. Это была девяносто седьмая минута с тех пор, как Эмма, как раненый зверь, уползла к себе в берлогу.
Она думала, что сможет с головой уйти в работу, но у нее ничего не получилось.
Раф ушел.
Она всхлипнула, ком в горле едва позволял дышать.
Нет! Если она даст волю отчаянию, она будет плакать дни, недели, всю жизнь. Надо спрятать его глубоко внутри. Это помогало ей выжить раньше. Это поможет и теперь. Со временем.
Ей надо было только…
— Мам! Пап! Вы наверху?
Эмма вздрогнула. Неужели Габи пришел послушать свою сказку на ночь? Уже?!
Она прижала руки к лицу. Хорошо, что она не плакала. Было бы трудно объяснить все сыну.
Габи распахнул дверь. Его взгляд упал на нее, потом скользнул по комнате.
— Привет, а где папа?
— Он… уехал.
— Куда?
— Он… В Хьюстон. Домой.
Нет! — вскричала ее душа. Его дом здесь.
— К бабушке и дедушке? Он обещал взять меня в следующий раз с собой. Ты знаешь, что у них прямо во дворе есть бассейн?
Эмма кивнула.
— А когда он вернется?
Луч надежды пронзил Эмму. Да, Раф вернется из-за Габи. Он ни за что не откажется от сына.
— Мам, ты что? — Габи неуверенно положил ей руку на колено. — Когда папа вернется?
В голове у нее проносились видения. Она подписывает документ о разводе… опять. Мучительные дни и ночи, когда Габи проводит положенное по закону время с отцом. И самое ужасное — Раф, пришедший, чтобы забрать Габи. Она разговаривает с ним и притворяется, что больше не любит его.
— Мам!
Она посмотрела на сына.
— Я не знаю, солнышко. Он сказал, что позвонит тебе завтра. Ты уже принял ванну? Габи помотал головой.
— Я хотел сначала попросить папу кое о чем.
— Тогда ты бы лучше пошел и искупался. Тебе скоро спать. — И добавила с надеждой:
— Хочешь, чтобы я тебе помогла?
Габи закатил глаза и повернулся к двери.
— Ты что, мам!
Она вздохнула и сказала вслед;
— Осторожнее спускайся по лестнице.
— Не бойся за меня!
Он с силой захлопнул дверь, но Эмма не заметила этого.
Не бойся за меня!