Тревайз устало потёр рукой глаза. Хоть он и был моложе, походило, что из двоих он устал больше.
— Просто не верится, — сказал он, глядя на Мэра в упор. — Неужели вы сохраняете иллюзию, будто Вторая Академия всё это делает для нас? Думаете, они идеалисты? Как вы, профессиональный политик, собаку съевший в вопросах практики применения власти, управления, можете думать, что они делают это не для себя?.. Мы — лезвие бритвы. Мы — сила, тягач. Мы трудимся, истекаем потом и кровью, стонем и рыдаем. А они? Они вертят ручки туда-сюда, там-сям замыкают контакты — с лёгкостью и без всякого риска для себя. А потом, когда всё будет сделано, когда минет тысяча лет борьбы и страданий и мы создадим Вторую Галактическую Империю, они въедут в неё на наших согбенных плечах как правящая элита.
— Надо понимать, вы хотите уничтожить Вторую Академию? — спросила Бранно. — На полпути ко Второй Империи взять всё на себя, чтобы правящей элитой стали мы. Так?
— Конечно! Конечно! Разве вы не хотите того же самого? Вы и я — мы не доживем, не увидим этого, но у вас есть внуки, надеюсь, в один прекрасный день они будут и у меня. А у них, в свою очередь, тоже будут внуки. Я хочу, чтобы они вкусили плоды наших трудов, я хочу, чтобы источник этих плодов они видели в нас, и благодарили, и славили нас за это. Я не хочу, чтобы всё свелось к жизни в рамках предопределения и конспирации, воздвигнутых Селдоном, — он не мой герой. Поверьте, он может быть гораздо более опасным, чем Мул, — если мы позволим Плану продолжать осуществляться. Ей-богу, я бы предпочел, чтобы Мул на самом деле разрушил План до основания — во веки веков! Мула мы бы пережили. В конце концов он оказался весьма и весьма смертен. А вот Вторая Академия, похоже, вечна.
— Но вы хотели бы её уничтожить?
— Если бы я знал как!
— Ну, если вы не знаете как, не кажется ли вам вероятным, что они запросто могут уничтожить вас?
Тревайз прищурился:
— Знаете, честно говоря, у меня было подозрение, что даже вы находитесь под их контролем. Вы так точно предвидели всё, что скажет Селдон, а потом так круто обошлись со мной — ведь всё это могло быть спровоцировано Второй Академией. Вы могли служить пустым сосудом, в который заглянула Вторая Академия и наполнила её содержимым по своему усмотрению.
— Почему же вы тогда со мной так разговариваете?
— Потому что, если бы вами манипулировала Вторая Академия, я бы так или иначе проиграл — даже если бы не выразил своего негодования вслух. Поэтому я на всякий случай сделал ставку на то, что вы вовсе не под их контролем, а просто, прошу прощения, не ведаете, что творите.
— Ставку вы сделали верно, — кивнула Бранно, — и выиграли. Ни под чьим контролем я не нахожусь, кроме своего собственного. Но в любом случае, как вы можете быть уверены, что я вам не лгу? Будучи под контролем Второй Академии, разве я бы призналась в этом? Да и знала бы я сама, что «обработана»? Однако подобные вопросы лишены всякого смысла. Я считаю, что я не под контролем, и вам остаётся одно — поверить в это. Тем не менее давайте обсудим кое-что. Если Вторая Академия существует, несомненно, она должна быть убеждена, что никто в Галактике о её существовании не догадывается. План Селдона только тогда работает на все сто, когда мы, марионетки, не знаем о том, каким образом он работает, каким способом нами манипулируют. Именно потому, что Мул привлек внимание Первой Академии к проблеме возможности существования Второй, она и была разбита во времена Аркади. Видимо, следовало добавить «вероятно» — так, Советник?.. Отсюда следуют два вывода. Во-первых, резонно предположить, что к откровенным вмешательствам представители Второй Академии прибегают крайне редко — так редко, как только могут. Вряд ли они в таких условиях способны захватить власть над нами целиком и полностью. Всё имеет свои ограничения — и деятельность Второй Академии тоже. Покорить некоторых, а остальным позволить гадать над свершившимся фактом — такое вызвало бы серьёзные искажения в Плане. Вывод таков: их вмешательство настолько деликатно, косвенно и редко, что, следовательно, я не «обработана». Так же, как и вы.
— Первый вывод я готов принять, но, скорее всего, потому, что мне хотелось бы так думать. А второй?
— Он гораздо более прост и намного более неизбежен. Если Вторая Академия существует и намерена охранять тайну своего существования, только об одном можно судить наверняка: всякий, кто думает, что она жива и здорова и вопит об этом на всю Галактику, должен быть каким-то тихим и ненавязчивым способом удален со сцены, как можно скорее стерт с лица истории. Вам такой вывод не напрашивался?
— И поэтому вы взяли меня под стражу, Госпожа Мэр? Чтобы защитить меня от Второй Академии?
— В каком-то смысле. До некоторой степени. Произведенная Лайоно Коделлом подробная запись ваших высказываний будет обнародована не только для того, чтобы оградить народ Терминуса и всей Академии от вашей пустой болтовни, но и для того, чтобы не тревожить лишний раз Вторую Академию. Не хотелось бы привлекать к вашей персоне её внимание, если она существует.
— Ну надо же, — иронично отозвался Тревайз. — За что же такая честь? Не за красивые же глаза?
Бранно поерзала в кресле и неожиданно тихо рассмеялась.
— Я ещё не так стара, Советник, — сказала она, — чтобы не замечать, что у вас действительно красивые глаза. Лет тридцать назад это, пожалуй, было бы более веским мотивом. Сейчас, уверяю вас, я бы пальцем не пошевелила, чтобы сберечь ваши прекрасные глазки, да и всё остальное. Но если Вторая Академия существует и вы ухитритесь привлечь к себе её внимание, они на вас не остановятся. Тогда в опасности будет и моя жизнь, и жизнь других людей — поумнее вас и подостойнее. Тогда под угрозой окажутся все намеченные нами планы.
— Вот как? Значит, вы тоже верите, что Вторая Академия существует? Видимо, верите, раз так боитесь её.
Тяжелая рука Бранно опустилась на столик.
— Конечно, верю, законченный вы идиот! Если бы я не знала, что Вторая Академия существует, если бы я не боролась с ними так упорно и успешно, было ли бы мне хоть какое-то дело до вашей болтовни? Если бы её не было, озаботило бы меня хоть на мизинец то, что вы утверждаете, будто она существует? Ещё пару месяцев назад, когда вы принялись принародно произносить свои спичи, я хотела попросить вас заткнуться, но тогда я просто не могла позволить себе так резко обойтись с Советником. Явление Селдона выставило меня в наилучшем свете и дало мне неограниченную власть — пускай на время, и как раз тут-то вас понесло на публичные разглагольствования. Как видите, среагировала я мгновенно, и теперь ничто не помешает мне покончить с вами, не поколебавшись ни на сотую долю секунды, — если вы не станете делать то, что вам будет сказано. Наша встреча, затеянная в такое время, когда мне, честно говоря, гораздо приятнее было бы крепко спать, была задумана исключительно для того, чтобы вы мне поверили. Хочу, чтобы вы знали: проблема существования Второй Академии, на которую я так умело навела вас и позволила вам высказаться о ней, даёт мне веское основание прекратить даже вашу жизнь без суда и следствия.
Тревайз подскочил, но на ноги встать не успел.
— О, не пытайтесь дёргаться, — остановил его властный голос Бранно. — Я, конечно, лишь старая женщина — ведь вы об этом сейчас подумали, но вы умрете, прежде чем посмеете ко мне прикоснуться. Рядом мои люди, молодой тупица.
Тревайз откинулся на спинку кресла. Голос его едва заметно дрожал.
— Но вы… вы сами себе противоречите! Если бы верили, что Вторая Академия существует, вы бы не смогли позволить себе говорить о ней так открыто. Вы бы не стали подвергать себя опасности — ведь вы считаете, что я рискую!
— Тем самым, сударь, вы делаете мне комплимент — со здравым смыслом у меня получше, чем у вас. То бишь вы верите, что Вторая Академия существует, и говорите об этом открыто, потому что вы — дурак набитый. А я верю, что она существует, и говорю об этом открыто, но только потому, что мною приняты меры предосторожности. Судя по нашему разговору, вы довольно неплохо знакомы с литературными трудами Аркади. Думаю, вам нетрудно припомнить, что в одной из её книг упоминается устройство, изобретенное её отцом, — «менторезонатор». Прибор этот служил ширмой против того рода ментального воздействия, которым располагала Вторая Академия. Он существует до сих пор в условиях величайшей секретности. Ваш дом в данный момент совершенно свободен от такого воздействия. Если вам это ясно, позвольте объяснить, что вы должны делать.