— Даже если альтернативой будет общество, состоящее из роботов?
— Безусловно. Вы и нашего отношения к роботам не понимаете. Мы их знаем. Мы с ними как дома.
— Нет. Они ваши слуги. Вы ощущаете свое превосходство над ними и чувствуете себя как дома только при условии этого превосходства. Если возникнет угроза обратного — что превосходство перейдет к ним, вы впадете в панику.
— Вы говорите так, потому что такой будет реакция землянина.
— Нет. Вы не впускаете их в Личные. Достаточный симптом.
— Для чего им эти помещения? У них есть свои умывальные, и они не испражняются. Да и к тому же они не человекоподобны. А то, возможно, мы этого ограничения не ввели бы.
— Тогда вы будете страшиться их еще больше.
— Да неужели? — сказал Амадиро. — Чепуха. Разве вы боитесь Дэниела? Если положиться на эту гиперволновую программу, хотя, признаюсь, я ей не слишком доверяю, так вы очень привязались к Дэниелу. И сейчас питаете к нему то же чувство, не правда ли?
Молчание Бейли было достаточно красноречиво, и Амадиро поспешил воспользоваться своим преимуществом.
— Вот в эту минуту, — сказал он, — вас совершенно не трогает тот факт, что Жискар стоит в алькове молча и неподвижно. Однако некоторые ваши непроизвольные движения выдают, что вас смущает такое же положение Дэниела. Вы чувствуете, что он слишком похож на человека, что с ним нельзя обходиться как с роботом. И вы вовсе не боитесь его, потому что он выглядит как человек.
— Я землянин, — сказал Бейли. — У нас есть роботы, но не культура роботов. Я не могу служить доказательством.
— А Глэдия, которая предпочла Джендера людям…
— Она солярианка. И тоже не может служить доказательством.
— Так что же, по-вашему, может служить доказательством? Вы просто рассуждаете и строите догадки. Мне представляется очевидным, что робот, достаточно сходный с человеком, будет восприниматься как человек. Разве вы требуете подтверждений, что я не робот? С вас достаточно, что я выгляжу человеком. И нас не будет беспокоить, заселен ли новый мир аврорианцами, только похожими на людей, или действительно людьми, поскольку разница незаметна. Но люди или роботы, эти поселенцы будут так или иначе аврорианцами, а не землянами.
Бейли растерялся и сказал совсем не убедительно:
— Ну а если вы так и не научитесь производить человекоподобных роботов?
— С чего вы взяли, что мы потерпим неудачу? Заметьте, я говорю «мы». Тут нас много.
— Даже большое число посредственностей не складывается в одного гения.
— Мы не посредственности, — жестко сказал Амадиро. — Фастольф еще убедится, что ему выгоднее быть с нами.
— Не думаю.
— А я думаю. Ему не понравится остаться без всякого влияния в Законодательном собрании, а когда наши планы заселения Галактики начнут осуществляться и он убедится, что не может нам помешать, он присоединится к нам. Такой поступок будет только естественным.
— Я не думаю, что вы победите, — сказал Бейли.
— Так, по-вашему, вы каким-то образом выгородите Фастольфа и, может быть, впутаете в это дело меня или кого-то другого?
— Очень возможно, — сказал Бейли с решимостью отчаяния.
Амадиро покачал головой:
— Друг мой, полагай я, что у вас есть хоть малейшая возможность помешать моим планам, разве я сидел бы сложа руки и ждал конца?
— А вы и не ждете, а делаете все, что в ваших силах, чтобы сорвать это расследование. Зачем вам это, будь вы уверены, что я никак помешать вам не могу?
— Ну, — сказал Амадиро, — немного помешать вы можете, деморализуя некоторых членов Института. Вы не опасны, но способны причинить мелкие неприятности, а мне они тоже не нужны. Поэтому я положу им конец, но сделаю это без эксцессов, даже мягко. Будь вы правда опасны…
— Что вы могли бы сделать в таком случае, доктор Амадиро?
— Я мог бы схватить вас и запереть, пока вас не выслали бы. Мне кажется, аврорианцы в целом остались бы равнодушны, как бы я ни поступил с землянином.
— Вы стараетесь запугать меня, — сказал Бейли. — Но у вас ничего не выйдет. Вы прекрасно знаете, что в присутствии моих роботов не можете меня и пальцем тронуть.
— А вам не приходит в голову, что у меня под рукой сотня роботов? Ваши против них бессильны.
— И все сто не причинят мне вреда. Они не различают землян и аврорианцев. Я человек, и меня охраняют Три Закона.
— Они могут обездвижить вас, не причинив вам вреда, а тем временем ваши роботы будут уничтожены.