— Тогда почему же он не отказал Амадиро?
— Доктор Амадиро тоже влиятельный человек, партнер Элайдж, и, вероятно, станет еще влиятельнее. Председатель должен пойти на компромисс и выслушать обе стороны, чтобы принять решение, хотя бы сделав вид, будто он все тщательно взвешивал.
— А на чем будет основано его решение?
— Следует надеяться, что на объективной оценке ситуации.
— Следовательно, завтра утром я должен иметь что-то, что убедит председателя встать на сторону Фастольфа. И это будет победа?
— Председатель не всесилен, — сказал Дэниел, — но его влияние очень велико. Если он поддержит доктора Фастольфа, то в данных политических условиях доктор Фастольф, возможно, получит поддержку большинства Законодательного собрания.
Бейли заметил, что в голове у него почти совсем прояснилось.
— Это, пожалуй, достаточное объяснение попыток Амадиро задержать нас. Он рассудил, что мне пока нечего сказать председателю и достаточно помешать мне найти хоть что-нибудь за оставшееся короткое время.
— Вполне вероятно, партнер Элайдж.
— И он отпустил меня, рассчитывая, что гроза помешает мне уехать.
— Возможно, и так, партнер Элайдж.
— В таком случае мы не должны позволить, чтобы гроза нас задержала.
— Куда прикажете отвезти вас, сэр? — спокойно спросил Жискар.
— Назад в дом доктора Фастольфа.
— Нельзя ли подождать еще немного, партнер Элайдж? — спросил Дэниел. — Вы намерены сказать доктору Фастольфу, что должны прекратить расследование?
— Зачем ты спрашиваешь? — резко спросил Бейли. Он уже настолько пришел в себя, что его голос прозвучал громко и сердито.
— Просто я опасаюсь, — ответил Дэниел, — не забыли ли вы, что доктор Амадиро просил вас об этом ради благополучия Земли.
— Я не забыл, — мрачно сказал Бейли. — И удивляюсь, Дэниел, что ты подумал, будто его слова могут на меня повлиять. Фастольфа необходимо очистить от подозрений, а Земля должна послать своих поселенцев в просторы Галактики. Если глобалисты попробуют помешать, все равно надо попытаться.
— Но в таком случае, партнер Элайдж, для чего возвращаться к доктору Фастольфу? Мне кажется, ничего существенного мы сообщить ему не можем. Нет ли возможности продолжить расследование до того, как мы вернемся к доктору Фастольфу?
Бейли выпрямился и прижал ладонь к Жискару, который был уже совсем сухим. Потом сказал совершенно нормальным голосом:
— Я доволен тем, что уже выяснил, Дэниел. Едем, Жискар. В дом доктора Фастольфа. — А затем, сжав кулаки и напрягшись, Бейли добавил: — Только прежде, Жискар, сделай окна прозрачными. Я хочу наблюдать грозу.
Затаив дыхание, Бейли ждал. Сейчас маленькая коробка машины утратит непроницаемость, уже не будет состоять только из стенок.
Едва окна обрели прозрачность, как мгновенная вспышка молнии словно сделала окружающий мрак еще чернее по контрасту. Бейли невольно съежился, готовясь услышать гром, который тут же и прогрохотал.
— Хуже уже не будет, — успокоил его Дэниел. — Гроза кончается.
— Мне все равно, кончается она или нет, — произнес Бейли дрожащими губами. — Ну ладно. Едем! — Ему нужно было внушить себе, что он командует роботами.
Машина чуть поднялась в воздух и сразу же накренилась так, что Бейли навалился на Жискара и вскрикнул (вернее, охнул):
— Жискар, выровняй машину!
Дэниел обнял Бейли за плечи и мягко посадил прямо. Другой рукой он держался за скобу на стойке.
— Это невозможно, партнер Элайдж, — объяснил он. — Ветер очень силен.
— Ты хочешь сказать… нас сдует? — У него по коже забегали мурашки.
— Нет, конечно, — ответил Дэниел. — Будь машина антигравитационной — что, естественно, технически неосуществимо, если отнять у нее массу и инерцию, — вот тогда бы ветер унес ее как пушинку. Но и на воздушной подушке мы сохраняем всю свою массу, и наша инерция противостоит ветру. Тем не менее он нас покачивает, хотя машина остается полностью управляемой.
— Непохоже… — В ушах Бейли стоял пронзительный свист — видимо, решил он, это свистит ветер, разрезаемый корпусом машины. Затем она снова накренилась, и Бейли отчаянно ухватился за шею Дэниела, так и не сумев справиться со своей паникой.
Дэниел выждал несколько секунд, а когда Бейли задышал ровнее и чуть-чуть разжал руки, осторожно высвободился, но обнял Бейли покрепче и сказал: