– Ты опаздываешь? Ничего страшного, я пока схожу в бар и чего-нибудь выпью.
Его голос был таким счастливым, таким уверенным, а я собиралась все разрушить. Вернее, я знала, что все разрушено, но он-то не знал. Я ненавидела себя. Я ненавидела все это.
– Я не приеду, – лживые слова о том, что я плохо себя чувствую или слишком устала, чуть было не вырвались, но я сжала губы, не давая им выйти на свободу. – Прости меня. В последнее время все не так, и…
– О чем ты?
– Мне кажется, нам нужно сделать перерыв.
– Не говори глупостей, – сказал Марк сухо. – Жду тебя в ресторане через час, – и он сбросил звонок.
Так типично для Марка. Когда все только начиналось, меня притягивала его уверенность в своих силах, в себе и в нас. Впервые я почувствовала, что он мне нравится, в пятницу на вечеринке после работы. Коллеги решили повеселиться, втянули и меня. Я помню, как, болтая с Полом, ощущала на себе взгляд Марка, сидевшего за соседним столиком. Когда я собралась уходить, он пошел за мной следом. Моросил мелкий дождь, и Марк раскрыл зонт-трость. Я помню, как подумала – до чего смешно, до чего по-взрослому нудно и так непохоже на мужчин, которые мне нравились, что его можно было бы отнести к другому виду. Мне всегда нравились длинноволосые плохие парни с проблемами по части гигиены и любовью к марихуане, а не мужчины на двенадцать лет старше меня, которые любят классическую музыку и играют в крикет.
– Думаю, нам стоит узнать друг друга получше, – сказал он, укрывая меня зонтиком. – Позволишь угостить тебя ужином?
– Когда? – я тянула время, ища вежливый способ отказать начальнику.
– Сейчас. У меня такое чувство, что потом ты сама себя отговоришь.
– Ты прав, – сказала я. – Ты же мой начальник. Это противозаконно, – и этими словами я практически дала самой себе понять, что ночь проведу с ним. Я надеялась, что бунтарский дух во мне ослаб к тому времени, как мне исполнилось двадцать пять, но, видимо, до моего либидо это не дошло. Той ночью, глядя на него, чуть захмелевшая от джина с тоником, я думала – вот черт, я переспала с начальником. Ужасно, но весело. Что такого страшного может случиться?
Да, я была идиоткой.
К девяти часам на моем телефоне было семь пропущенных от Марка. Я сидела на диване в состоянии возбужденного паралича. Я знала, что нужно поступить по-взрослому, по-человечески – пойти и поговорить с человеком, с которым сплю вот уже полтора года, но мозг отказался меня слушаться. У меня всегда хорошо получалось раскладывать все по местам и держать под контролем, и поэтому разум отказывался участвовать в этой маленькой драме, интересуясь вместо этого тем, что показывали по телевизору.
Ненавидя себя, я сделала то, что делаю всегда, когда мне плохо, – включила запись автоответчика и вновь услышала голос Джерейнта.
– Мина…
Первое слово каждый раз было для меня словно удар в живот. Я сглотнула, вслушиваясь в его голос. Я прослушала это сообщение столько раз, что могла пересказать наизусть, и все же оно по-прежнему не утратило своей власти надо мной. Ужас пополам с облегчением. Чувство вины пополам с любовью.
– Мина, перезвони мне. Сейчас. Или ладно, через пять минут.
Откинувшись на диван, я накрыла глаза руками, надавила на веки.
Мне не хотелось думать о том, как я в последний раз видела Джерейнта, поэтому я обрадовалась, когда в памяти всплыло другое воспоминание. Это было еще до того, как я переехала в Брайтон. Я училась в Клинике университетского колледжа и снимала квартиру с Алекс. Она была идеальной соседкой. Разделяла мое пристрастие к алкоголю и придерживалась тех же сомнительных стандартов ведения домашнего хозяйства. Единственным ее недостатком была любовь к валлийцам. Алекс считала их самыми сексуальными, самыми восхитительными. Сочетающими в себе задумчивость Ричарда Бертона[1] и бьющую ключом поэтичность Дилана Томаса[2]. Алекс мечтала о таком. Я же, как только перебралась в Лондон, сбросила, как старый свитер, все валлийское, что во мне было. Я избегала прежних знакомств и избавлялась от акцента. Я меняла свой лексикон, вычеркивала все диалектизмы города Суонси и сглаживала гласные, как все современные лондонцы. Но, вопреки здравому смыслу, в день Святого Давида согласилась пойти с ней в валлийский паб.