— И что дальше?
— Я подождала. Может быть, минуту, может, больше.
— Вы слышали что-нибудь еще?
— Да. Этот человек сбежал по лестнице и покинул дом.
— И что было дальше? — спросил Мейсон с нажимом.
— Я решила заглянуть к Джорджу, посмотреть, не могу ли я ему чем-нибудь помочь. Я пошла наверх. Он был в кабинете. Перед этим он выкупался и набросил на себя халат. Джордж лежал на полу мертвый.
— Где на полу? — безжалостно расспрашивал Мейсон.
— Не будьте таким чертовски мелочным! — крикнула она. — Я не могу вам сказать. Где-то рядом с ванной. Должно быть, он вышел прямо из ванной. Стоял неподалеку, когда начался скандал.
— Откуда вы знаете, что он был мертв?
— Это было видно. То есть я считала, что он мертв. Конечно, я не уверена. Едем же, вы должны мне помочь. Если он мертв, то дело для нас плохо.
— Почему?
— Потому что все откроется. Разве вы не понимаете? Фрэнк Локк знает о Бурке и, естественно, подумает, что это Гарри его убил. Бурк будет вынужден назвать мое имя, а тогда все возможно. Подозрение может пасть и на меня.
— Нет никаких опасений. Действительно, Локк знает о Гаррисоне Бурке, но Локк — это только ширма и вообще дурак. Как только станет известно, что ваш муж убит, он потеряет почву под ногами. Вы ведь не думаете, что ваш муж шантажировал одного только Бурка?
— Конечно нет. Но у Гарри было больше причин для убийства, чем у кого-нибудь другого, — упиралась она. — Никто, кроме него, не знал, кто является владельцем газеты. Вы сами ему сказали.
— Так он рассказал вам об этом?
— Да, рассказал. Зачем вы вообще к нему ходили?
— Потому что у меня не было ни малейшего намерения защищать его ради прекрасных глаз, — ответил Мейсон хмуро. — Наверное, я достаточно для него делаю, поэтому пусть платит. Я не могу позволить, чтобы вы все финансировали.
— Вы не думаете, что это мое дело?
— Нет.
Она прикусила губу, хотела что-то сказать, но передумала.
— Теперь внимательно слушайте и хорошенько запоминайте, — сказал Мейсон. — Если ваш муж мертв, то начнется тщательное расследование. Вам нельзя терять голову. Вы не знаете, кто был с ним наверху?
— Нет, — ответила она. — У меня нет уверенности. Я могу только догадываться по голосу.
— Прекрасно, это уже что-то. Так вы не слышали, о чем они говорили?
— Нет, — быстро сказала она и добавила: — Но я слышала голоса. Я могла их различить. Я слышала голос моего мужа и голос того, другого.
— Вы слышали когда-нибудь перед этим этот голос?
— Да.
— И вы знаете, чей это голос?
— Да.
— Тогда не будьте такой таинственной, — стал нетерпеливым Мейсон. — Кто это был? Я ваш адвокат, вы должны мне сказать.
Она повернула к нему лицо:
— Вы хорошо знаете, кто это был.
— Я знаю?
— Да.
— Чем дальше, тем лучше, — невесело усмехнулся Мейсон. — Кажется, один из нас сошел с ума. Откуда я могу это знать?
— Это были вы, — медленно сказала она.
Его глаза застыли, твердые и холодные.
— Я?
— Да, вы. Ох, я не хотела этого говорить. Я не хотела, чтобы вы догадывались о том, что я знаю. Я хотела сохранить вашу тайну. Вы вытянули ее из меня. Но я никому не скажу этого, никогда-никогда! Это навсегда останется между нами.
Он не сводил с нее глаз. Только сильнее сжал губы.
— Хм, — только и сказал он. — Значит, вы меня не выдадите?
Она не отвела влажных глаз и сказала:
— Да. Я никогда вас не выдам.
Он глубоко вздохнул.
— Черт побери, — выругался Мейсон наконец. — Просто слов жалко.
Минуту царило молчание. Наконец адвокат спросил совершенно невыразительным голосом:
— Вы слышали отъезжающую машину?
Она минуту вспоминала, прежде чем ответила ему:
— Да, кажется, слышала. Дождь так шумел… Вы знаете, ветки стучат в стекла и вообще… Но, кажется, я слышала машину.
— Возьмите себя в руки, — сказал Мейсон. — Вы понервничали и перевозбуждены, но если вы начнете так рассказывать полиции, то ваше дело плохо. У вас на выбор два варианта: или сделать вид, что не выдержали нервы, и вызвать врача, который запретит вам вообще отвечать полиции, или вы должны знать точно, что вы говорите. Или вы слышали машину, или не слышали. Так как, слышали или нет?
— Да, — ответила она задиристо, — слышала.
— Теперь лучше. Сколько человек находилось в доме?
— О чем вы говорите?
— Ну, прислуга, домочадцы… Кто вообще там живет? Я имею в виду всех, кто живет в доме.
— Есть лакей. Дильи.
— Да, знаю. Его я знаю. Кто еще? Кто занимается кухней?