Он еще несколько секунд постоял, не сводя с меня глаз, затем повернулся на каблуках и ушел, более не произнеся ни слова. А десять минут спустя Соренсен меня уволил. В то самое утро, когда принял на работу.
Я, конечно, очень расстроился. Жена ждала ребенка, а жалованье мне положили приличное. И Соренсен, похоже, сожалел о случившемся. «Идите к братьям Додж и скажите, что вы от меня. Вам дадут работу, — а помолчав, добавил:
— Знаете, Хардеман, у мистера Форда нет грехов. Он — абсолютно безгрешный человек».
Но Соренсен ошибся. У мистера Форда был один непростительный грех — нетерпимость к слабостям других.
Я молча пил виски. Наши взгляды встретились.
— Я хочу, чтобы ты поработал на меня.
— И что я буду делать? Испытывать машины мне уже не в радость.
— Об этом нет и речи. У меня иные планы. Большие планы, — он заговорщически понизил голос. — Я хочу построить новый автомобиль.
Признаюсь, у меня отвисла челюсть.
— Вы… что?
— Ты меня слышал! — рявкнул он. — Новый автомобиль. От радиатора до заднего бампера. Какие еще не строились.
— Вы с кем-нибудь говорили об этом? — поинтересовался я. — С Эл Ха Третьим, например?
— Мне нет нужды с кем-то говорить, — пренебрежительно ответил Номер Один. — Мне принадлежит восемьдесят процентов акций нашей компании, — он подкатился поближе. — Тем более с собственным внуком.
— И чего вы ждете от меня?
— Вытащи меня из этого чертова кресла! Я хочу, чтобы ты стал моими ногами!
Глава 4
Он все еще говорил, когда мы перебрались в столовую. Обед нам подали на маленький столик. Салат, бараньи ребрышки с картофелем, вино для меня, стакан молока — ему. Вино принесли хорошее, «Мутон Ротшильд» урожая 1951 года.
— Наша цель — автомобильный салон в Нью-Йорке весной 1973-го. То есть у нас есть три года.
Я посмотрел на него.
Он рассмеялся.
— Знаю, о чем ты думаешь. Мне девяносто один. Не волнуйся, я намерен дожить до ста лет.
— Это будет непросто.
— Ничего, прорвемся. За девяносто я уже перевалил.
Рассмеялся и я.
— Я не об этом. У меня нет сомнений, что вы доживете и до ста пятидесяти. Я говорю о новом автомобиле. :
— Я давно думал о нем. Тридцать лет назад я позволил им приковать меня к этому креслу. И напрасно. Не следовало мне идти у них на поводу. Перед войной нам принадлежало почти пятнадцать процентов рынка. Теперь — только два. Даже паршивых «фольксвагенов» продается больше. И это еще не все. Наступают японцы. Они вышвырнут нас всех. Маленькие мерзавцы захватят весь мир. Такие низкие цены, как у них, никому не по зубам. В этом и следующем году американские автостроительные компании выбросят на рынок свои малолитражки. Толку от этого не будет. Разумеется, эти модели будут продаваться. Но отнимать покупателей они будут не у иностранных компаний, а друг у друга, и суммарный объем продаж американских машин не возрастет, а, скорее всего, упадет еще больше.
Единственный выход — совершенно новый автомобиль. Сконструированный на основе новых принципов.
Собранный на полностью автоматизированном, управляемом электроникой конвейере. Я помню, как Форд вышел с моделью «Т». И покорил весь мир. Только по одной причине: он предложил новую идею. И единственную, которую все обсасывают до сих пор. И «Дженерал моторс», и прочие автомобильные фирмы, в том числе и наша.
— Задача уж больно сложная.
— Ее можно решить. Я по натуре победитель. Во всяком случае, еще ни разу не проигрывал.
— Я читал ежегодные отчеты. «Вифлеем» работает с прибылью.
— Но не за счет автомобилей, — возразил Номер Один. — Они составляют лишь тридцать процентов нашего валового продукта. Еще пятьдесят семь дает отделение электрической бытовой техники, а остальное — изготовление узлов и агрегатов для других автостроительных фирм. Они выбрали этот путь, чтобы остаться при деле. Они, видите ли, боятся антитрестовских законов и обвинений в монополизме. И теперь семьдесят процентов наших производственных площадей используется не для изготовления автомобилей, а черт знает на что.
— Я этого не знал.
— Об этом вообще мало кто знает. Все началось во время войны. «Форд», «Дженерал моторс» и «Крайслер» поделили все крупные контракты. Эл Ха Второй сосредоточил свое внимание на другом. Когда же война закончилась, они без труда возобновили массовый выпуск автомобилей. У нас такой возможности не было. Зато мы могли выйти на рынок электрической бытовой техники. И Эл Ха Второй своего шанса не упустил. Это направление приносит нам до сорока миллионов в год. Но мне плевать.