— Ты забыла еще об одном осложнении, — сказал я.
— О каком? — спросила Алиса таким голосом, будто догадывалась.
— Ты нарушила наш договор.
— Нарушила, — согласилась Алиса. — Но я надеялась, что нарушение не очень сильное.
— Да? Украсть самородок весом в полтора кило, распилить его на блесны, утопить в Икшинском водохранилище и даже не сознаться! Боюсь, что придется тебе остаться, «Пегас» уйдет без тебя.
— Ой, папа! — сказала Алиса тихо. — Что же теперь делать будем?
— Думай, — сказал я и вернулся в кабинет дописывать статью.
Но писалось плохо. Очень уж чепуховая история получалась. Как маленькие детки, распилили музейный экспонат.
Через час я выглянул из кабинета. Алисы не было. Куда-то убежала. Тогда я позвонил в Минералогический музей Фридману, с которым я когда-то встречался на Памире.
На экране видеофона появилось круглое лицо с черными усами.
— Леня, — сказал я, — у тебя нет в запасниках лишнего самородка весом килограмма в полтора?
— Есть и в пять килограммов. А зачем тебе? Для работы?
— Нет, дома нужно.
— Не знаю, что тебе сказать, — ответил Леня, закручивая усы. — Они ведь все заприходованы.
— Мне какой-нибудь самый завалящий, — сказал я. — Дочке в школе понадобился.
— Алисе?
— Алисе.
— Тогда знаешь что, — сказал Фридман, — я тебе дам самородок. Вернее, не тебе, а Алисе. Но ты мне заплатишь добром за добро.
— С удовольствием.
— Дай на один день синебарса.
— Что?
— Синебарса. У нас мыши завелись.
— В камнях?
— Не знаю уж, чем они питаются, но завелись. И кошки не боятся. И мышеловку игнорируют. А от запаха и вида синебарса мыши, как всем известно, убегают со всех ног куда глаза глядят.
Что мне было делать? Синебарс животное редкое, и мне самому придется ехать с ним в музей и там смотреть, чтобы синебарс кого-нибудь бы не искусал.
— Ладно, — сказал я. — Только пришли самородок к завтрашнему утру, по пневмопочте.
Я отключил видеофон, и тут же прозвучал звонок в дверь. Я открыл. За дверью стоял беленький мальчик в оранжевом костюме венерианского разведчика, с эмблемой первопроходчика Сирианской системы на рукаве.
— Простите, — сказал мальчик. — Вы Алисин отец?
— Я.
— Здравствуйте. Моя фамилия Еговров. Алиса дома?
— Нет. Ушла куда-то.
— Жаль. Вам можно доверять?
— Мне? Можно.
— Тогда у меня к вам мужской разговор.
— Как космонавт с космонавтом?
— Не смейтесь, — покраснел Еговров. — Со временем я буду носить этот костюм по праву.
— Не сомневаюсь, — сказал я. — Так что за мужской разговор?
— Нам с Алисой выступать на соревнованиях, но тут случилось одно обстоятельство, из-за которого ее могут с соревнований снять. В общем, ей надо вернуть в школу одну потерянную вещь. Я вам ее даю, но никому ни слова. Ясно?
— Ясно, таинственный незнакомец, — сказал я.
— Держите.
Он протянул мне мешочек. Мешочек был тяжелый.
— Самородок? — спросил я.
— А вы знаете?
— Знаю.
— Самородок.
— Надеюсь, не краденый?
— Да нет, что вы! Мне его в клубе туристов дали. Ну, до свидания.
Не успел я вернуться в кабинет, как в дверь снова позвонили. За дверью обнаружились две девочки.
— Здравствуйте, — сказали они хором. — Мы из первого класса. Возьмите для Алисы.
Они протянули мне два одинаковых кошелька и убежали. В одном кошельке лежали четыре золотые монеты, старинные монеты из чьей-то коллекции. В другом — три чайные ложки. Ложки оказались, правда, не золотыми, а платиновыми, но догнать девочек я не смог.
Еще один самородок рука неизвестного доброжелателя подкинула в почтовый ящик. Потом приходил Лева Званский и пытался всучить мне маленькую шкатулку с алмазами. Потом пришел один старшеклассник и принес сразу три самородка.
— Я в детстве камни собирал, — сказал он.
Алиса вернулась вечером. От двери она сказала торжественно:
— Пап, не расстраивайся, все обошлось. Мы с тобой летим в экспедицию.
— Почему такая перемена? — спросил я.
— Потому что я нашла самородок.
Алиса еле вытащила из сумки самородок. По виду в нем было килограммов шесть-семь.
— Я поехала к Полоскову. К нашему капитану. Он всех своих знакомых обзвонил, когда узнал, в чем дело. И еще накормил меня обедом, так что я не голодная.
Тут Алиса увидела разложенные на столе самородки и прочие золотые вещи, скопившиеся за день в нашем доме.