Когда я показал ему цифры, он скроил такую гримасу, точно они хорошо ему знакомы, сверился с каким-то справочником, затем поманил к стене, где висела большая карта.
— Это очень просто, — сказал он.
— Так вам известно это место?
— Конечно, кто ж его не знает. Там еще жил старый бутлегер по имени Гаррис…
— И по прозвищу Швыряла, — вставила Вельда.
— Да, точно. Он проворачивал крупные дела еще во времена сухого закона. Теперь там почти ничего не осталось. Большой дом давным-давно сгнил и разрушился, в маленьком домишке живет какой-то старик. То ли сторож, то ли смотритель. Время от времени вырубает сланец. Хотите купить там землю?
— Что ж, вполне возможно.
Лидс улыбнулся, снисходительно глядя на двух чудаков из большого города, и нравоучительно заметил:
— Если собираетесь начать какой бизнес, знайте, места тут глухие и рассчитывать особенно не на что.
— Ну а как насчет того, чтоб обзавестись семьей и жить себе потихоньку? — усмехнулась Вельда.
Он одобрительно покосился на нее и заметил:
— Вот это хорошая идея. — Затем отошел к полкам, где лежали дорожные карты, выдернул из пачки одну и отметил на ней, как добираться до владений Гарриса.
Ехать было непросто. Когда государство отдало дороги на попечение местным властям и когда у местных властей возникало желание поддерживать их в порядке, государство кивало и говорило: «О'кей, действуйте». Но если по этим дорогам никто не ездил, кроме каких-нибудь старых отшельников, городские власти махали на них рукой. Раза четыре свернув не туда, куда надо, мы наконец обнаружили узкую грязную дорожку шириной в одну полосу, которая, изгибаясь и извиваясь, тянулась среди деревьев и вела к подножию гор под названием Аппалачи — главной достопримечательности этих мест.
На самом краю обрыва торчал завязший в грязи скелет старого грузовика. Две толстые сосны не давали ему рухнуть вниз. Вельда спросила:
— Видел?
Я кивнул.
— Да. Это старый «Мак»[15] с цепным приводом.
— И как это его сюда занесло?
— Ну как-как… В те дни эти «Маки» были вместо тяжеловозов. Двигались не слишком шустро, зато перевозили тонны груза. Здесь же добывали сланец, или забыла? И для того, чтоб вывозить его отсюда, требовались большие грузовики.
— Или спиртное…
Вот тут она попала в точку.
— Верно, — кивнул я.
Старая усадьба Гарриса Швырялы возникла перед нами неожиданно. Машина свернула — и впереди уже не было больше деревьев, просто огромное пустое поле у подножия горы. Гигантской горы, в тени отрогов которой примостились три старых здания. По полю были разбросаны холмики серой грязи, на некоторых из них дерзнули прорасти цветущие пурпурным цветом заросли чертополоха. Тут наша дорога разветвлялась и превращалась сразу в пять, разбегающихся в разные стороны. И я уже в полном отчаянии свернул на ту, что казалась самой проходимой. Она привела меня к разрушенному непогодой зданию, которое, как сразу было заметно, неоднократно латалось и перестраивалось, но тем не менее выглядело обитаемым. С одной стороны крыши поднималась каминная труба, и хотя дымка заметно не было, я видел, как дрожит над ней горячий воздух. Стало быть, в доме кто-то есть.
Не желая нарваться на какого-нибудь вконец одичавшего горца, который запросто мог выскочить навстречу, размахивая дробовиком, я надавил на клаксон и стал ждать. Застекленная дверь, замазанная таким толстым слоем краски, что через нее ничего не было видно, отворилась, и горец оказался тут как тут. Старый и улыбающийся, и ничуточки не грозный.
— Вылазьте из своей машины и заходите! — крикнул он. Голос походил на кудахтанье, но звучал весело. — Вот радость-то привалила! Хоть какая-никакая, а компания! Я еще издалека вас заприметил. Гляжу, едет кто-то… Ну и сразу поставил кофе.
Вельда вышла из машины и представилась.
— Да вы, черт побери, настоящая красотка, — сказал старик. — А я что… я просто Сланщик. Нет, вообще-то у меня и настоящее имя есть, но все только так и называют. — Он протянул руку и мне, крепко пожал и, сощурясь, поднял глаза. — Где ж это я вас раньше видел?
— Мы не знакомы, Сланщик. Я в этих краях впервые.
— Тогда небось артист, верно? У меня телек есть.
— Нет, не артист.
— Да с кем же еще ездить таким хорошеньким женщинам, как не с артистами? Чем занимаетесь?