И вовсе не собирался спать.
Однако все же уснул…
Есть на свете вещи, которые просто невозможно контролировать. К примеру, храп. Или внезапно одолевшую сонливость. Пока я раздумывал над всем этим, сон так и свалил, точно на голову накинули одеяло.
И разбудило меня вовсе не прикосновение холодного металла к затылку. Нет. Свет от торшера, стоявшего возле шезлонга. Он был тусклым и желтым, но достаточно хорошо освещал комнату. И я увидел, что у Вельды, лежавшей в постели, во рту кляп, а руки и ноги связаны липкой лентой. Слева на лбу красовался синяк — очевидно, она все еще спала, когда на нее напали, и, бессознательно сопротивляясь, ударилась головой о спинку кровати.
Но теперь она была в полном сознании. Широко раскрытые глаза, в которых читались ненависть и страх одновременно, смотрели на мужчину, приставившего револьвер к моей голове.
Я медленно и осторожно повернул ее, узнал владельца револьвера и сказал:
— Ловко, ничего не скажешь, Уго.
— Да пошел ты! — огрызнулся он. — Просто оказался умней тебя, вот и все.
Бывают в жизни моменты, когда сказать просто нечего. Я смотрел на Уго, топтавшегося рядом с шезлонгом, ствол его пушки по-прежнему упирался мне в голову. Я видел его достаточно хорошо, чтоб заметить усмешку, появившуюся на губах, когда он увидел кобуру с «кольтом», перекинутую через спинку стула. Позиция, в которой я пребывал, означала: для того, чтобы вскочить с шезлонга и выхватить из-под подушки «комбат», мне понадобится три секунды — это еще в самом лучшем случае. Вообще-то и двух секунд многовато… За это время он успеет выпустить в меня с полдюжины пуль, это без проблем.
И мне оставалось лишь тихо сидеть и притворяться полностью побежденным. Для Уго я был уже не чем иным, как трупом, для Вельды, наверное, — тоже. Откуда ему было знать, что на мне бронежилет, а под подушкой сиденья находится «комбат коммандер», которым, если предоставится случай, я могу воспользоваться. Уго считал меня полным болваном, оставившим оружие на спинке стула, вне пределов досягаемости.
Нет, я должен его заболтать, вот что. Сфокусировать все его внимание на «кольте» в кожаной кобуре, дать возможность покайфовать, почувствовать полную власть над нами. И я сказал:
— Ты же не знал, что мы здесь будем, верно, Уго?
— А мне и не к чему было знать. Я всю дорогу ехал за вами.
Я изобразил на лице удивление. Получилось не слишком естественно, но он был не того сорта птица, чтобы понять.
— Думаешь, я не понимал, что ты обязательно вернешься к пещере Гарриса? Черт, разве стал бы Дули разводить всю эту дребедень и прятать краденые бабки, не оставив хотя бы карты? И ослу понятно, что они там, в горах.
Ненависть в глазах Вельды погасла. Теперь в них читались лишь отчаяние и смирение, полная безнадежность. На сей раз уже я читал ее мысли. Ведь мы были так близки… Я подарил ей обручальное кольцо, мы получили брачную лицензию. Еще день — и наш союз был бы скреплен окончательно и навеки, и теперь она понимала, что этот день так и не наступит. На секунду в них сверкнула ненависть, потом снова сменилась отчаянием.
— Но феды пригнали туда целую команду экспертов. И ни хрена не нашли, — сказал я ему, стараясь подпустить в голос дрожи.
— Они искали не там, где надо, верно?
— Они везде искали. Ступай сам и проверь.
— Не собираюсь. Ты сделал это за меня. Ты знаешь, где спрятаны деньги Дули. Именно поэтому и тащил с собой все эти инструменты. И нашел их, точно нашел! И нечего вешать мне лапшу на уши, будто ты знать ничего не знаешь и не ведаешь. Эти цифры, они пересекаются там, в пещере. А стало быть, там он их и зарыл, — он сделал паузу и ухмыльнулся. — И теперь в пещере выкопана славная такая глубокая ямка…
Уго Понти сдвинулся с места — хотел видеть мое лицо. В ту же секунду я тоже слегка сдвинулся в шезлонге и запустил руку под подушку, чтоб затем, воспользовавшись моментом, можно было бы выхватить пистолет. Пушка, которую он держал в руке, представляла собой короткоствольный «смит-и-вессон» 38-го калибра. Если пуля из нее попадет в голову, он вырубит меня тут же, на месте. А потому оставалась одна лишь надежда — что он будет стрелять в грудь. Зная, что представляет собой этот тип, Уго, я не думал, что он изберет для меня быструю и легкую смерть. Нет, он обязательно захочет видеть, как я мучаюсь, прежде чем отправить на тот свет. И чтоб Вельда видела это тоже, прежде чем расправится с ней.
— А как ты сюда пробрался, Уго?
Вопрос, похоже, оскорбил его. Оба мы с ним понимали, что я обязательно услышал бы, если б он стал взламывать замок. Черт, да что там говорить, едва проснувшись, я ощутил, что в комнате стало прохладнее, а потому способ проникновения не составлял тайны.