– На что?
– Он любил пофрантить. Это ведь не порок. Одеться хорошо любил, костюмы себе заказывал в Ниоре. Друзей любил угостить… А матери он говорил, что, раз у нее есть пенсия…
– У них бывали ссоры?
– Случалось.. Альбер считал себя взрослым, понимаете? А мать продолжала обращаться с ним как с ребенком. Если б он слушался ее, он бы по вечерам никуда не ходил, а уж в кафе и ноги б его не было… Вот моя мать, та наоборот… По ней, лишь бы я дома поменьше торчал…
– Где бы найти этого Иосафата?
– Сейчас он уже должен быть дома или вот-вот вернется. А через полчасика он пойдет к поезду, чтобы забрать мешки со второй почтой.
– Будьте добры, принесите нам по рюмке коньяку, – попросил Мегрэ хозяйку.
Сквозь занавески Мегрэ смотрел на окна "Золотого льва" и думал о том, что и Кадавр, наверно, сейчас тоже обедает и наблюдает за "Тремя мулами". Но вскоре Мегрэ увидел, что ошибся: послышался шум мотора, к гостинице "Золотой лев" подкатила машина, и из нее вышел Кавр со своим неизменным портфелем под мышкой. Расплачиваясь, он долго торговался с шофером.
– Чья это машина?
– Хозяина того гаража, мимо которого мы только что проходили. Иногда, если кому надо перевезти больного или срочно поехать куда, он подрабатывает.
Машина развернулась, но, судя по тому, что шум мотора вскоре резко оборвался, остановилась она недалеко.
– Слышите? Он въехал в гараж.
– Ты с ним ладишь?
– Он приятель моего хозяина.
– Пойди спроси у него, куда он возил своего пассажира.
Не прошло и пяти минут, как Луи, запыхавшись, вбежал обратно в кафе.
– Они ездили в Фонтенэ-ле-Конт. Это ровно двадцать два километра отсюда.
– Ты не узнал, куда именно?
– Ему велели остановиться на улице Республики, у кафе "Коммерс". Парижанин зашел туда, потом вышел с кем-то, а шоферу приказал ждать.
– А ты не знаешь, кто был с Кадавром?
– Шофер никогда раньше этого человека не видел… Они уходили куда-то на полчаса… А потом Кадавр, как вы его называете, велел везти его обратно… На чай он дал всего пять франков… "А не ездил ли в Фонтенэ-ле-Конт и Этьен Но?"
– Пошли к Иосафату…
Дома Иосафата не оказалось, он уже ушел. Мегрэ и Луи разыскали его на станции, где он ждал поезда. Увидев на другом конце платформы Мегрэ и его спутника, Иосафат явно всполошился и сразу же с деловым видом юркнул в комнату начальника станции. Но Мегрэ и Луи дождались, когда он вышел.
– Иосафат! – окликнул его Луи.
– Чего тебе? Некогда мне с тобой лясы точить…
– С тобой хотят поговорить.
– Кто? Я на службе, а когда я на службе…
Мегрэ с трудом удалось оттиснуть его от здания станции в пустынную часть платформы, между уборной и будкой, где хранились фонари.
– Один вопрос…
Иосафат был как на иголках, это чувствовалось. Он прикидывался, что слышит подъезжающий поезд, и готов был кинуться к почтовому вагону, и в то же время бросал злобные взгляды на Луи, который поставил его в такое неприятное положение. Мегрэ понял, что ему ничего не узнать, – его коллега Кавр и тут опередил его.
– Скорее, подходит поезд, – торопился Иосафат.
– Недели две назад вы были у мадам Ретайо, принесли ей извещение о задолженности…
– Я не имею права разглашать служебные тайны…
– И тем не менее в тот же вечер вы разболтали об этом…
– При мне, – вмешался Луи. – И там еще были Аврар, Лерито и младший Кроман…
Иосафат с глупым и в то же время наглым видом, покачиваясь, переступал с ноги на ногу.
– А вы кто такие, чтобы допрашивать меня?
– Тебя уже и спросить ни о чем нельзя? Ты что, папа римский, что ли?
– А если я потребую у него документы, у этого типа, который с утра шляется по улицам, а?
Мегрэ хотел было уйти, понимая, что настаивать бесполезно, но Луи, возмущенный такой очевидной подлостью, не отступал:
– И ты осмелишься утверждать, что не рассказывал о тысячефранковых бумажках, что лежали в супнице?
– А почему же не осмелюсь? Не ты ли мне это запретишь?
– Ты рассказывал о них! И вот увидишь, я добьюсь, что другие тебе тоже об этом напомнят. Ты даже сказал, что деньги были скреплены булавкой…