– Вот одна ваша жертва, – спокойно сказал Мегрэ, указывая на Этьена Но, который теперь уже абсолютно был сбит с толку.
– Мне кажется, этот покойник чувствует себя великолепно, и если все мои жертвы…
И Гру-Котель ринулся на Мегрэ с таким решительным видом, что тот, защищаясь, инстинктивно поднял руку, и она, помимо его воли, опустилась на мертвенно-бледную щеку Альбана. Раздался глухой звук пощечины.
Возможно, они сцепились бы и, обхватив друг друга руками, принялись бы кататься по ковру, словно подравшиеся школьники, о которых только что вспоминал комиссар, если бы с лестницы, сверху, не послышался испуганный крик:
– Этьен!.. Этьен!.. Комиссар!.. Скорее!.. Жене-вьева…
Мадам Но сбежала на несколько ступенек вниз, удивленная тем, что никто так долго не отзывается на ее зов.
– Скорее наверх! – бросил Мегрэ Этьену Но. – В комнату дочери…
И, глядя в глаза Кавру, приказал тоном, не допускающим возражения:
– А ты не упусти его, слышишь? Мегрэ вслед за Этьеном Но вбежал по лестнице и вместе с ним ворвался в комнату Женевьевы.
– Взгляните… – в ужасе простонала мадам Но.
Женевьева, одетая, как-то боком лежала на постели. Из-под полуприкрытых век пробивался тусклый взгляд. На коврике у кровати валялись осколки разбитой пробирки из-под веронала.
– Помогите мне, мадам…
Наркотик только начинал действовать, и в ней еще теплилось сознание. Когда комиссар подошел ближе, на лице ее отразился ужас. Он приподнял ей голову и силой разжал зубы.
– Принесите мне воды, побольше… Лучше теплой…
– Этьен, пойди… Там, на плите, бачок…
Несчастный Этьен, как слепой, натыкаясь на стены, бросился вниз по лестнице черного хода.
– Не волнуйтесь, мадам… Мы подоспели вовремя… Это моя вина… Но разве я мог представить себе, что она решится на такое… Дайте полотенце или платок, ну, что-нибудь…
Меньше чем через две минуты у Женевьевы началась обильная рвота. Обессиленная, она сидела на краю кровати и покорно пила воду, которую ей давал Мегрэ, чтобы усилить рвоту.
– Можете позвонить доктору. Вряд ли он сделает что-либо большее, но на всякий случай…
Женевьева вдруг упала на постель и заплакала такими тихими, беззвучными слезами, что, казалось, они усыпили ее.
– Побудьте с ней, мадам… Думаю, что до прихода доктора ей лучше отдохнуть… Уж поверьте мне – а я, к сожалению, довольно часто сталкивался с подобными случаями, – опасность миновала…
Слышно было, как Этьен Но говорил по телефону:
– Да, сейчас же… Моя дочь… Я вам объясню… Нет… Да, неважно, как есть, прямо в халате…
Мегрэ, проходя мимо Этьена Но, взял письмо, которое тот держал в руке. Он заметил его, когда оно лежало на ночном столике Женевьевы, но не успел забрать. Этьен Но, повесив трубку, попытался взять письмо обратно. В голосе его слышалось удивление.
– Зачем оно вам?.. Ведь это же мне и ее матери…
– Я верну его вам позже… Поднимитесь к дочери…
– Как же так…
– Поверьте мне, ваше место там…
Мегрэ вернулся в гостиную и тщательно прикрыл за собой дверь. Он держал письмо в руке, думая, вскрыть его или нет.
– Ну, как дела, месье Гру?
– Вы не имеете права меня арестовать.
– Знаю…
– Я не совершил ничего противозаконного…
За свою наглость он мог бы снова получить пощечину, но в таком случае Мегрэ пришлось бы пройти через всю гостиную, а на это его уже не хватило. Он все еще вертел в руках письмо, не решаясь вскрыть сиреневый конверт. И наконец решился.
– Разве письмо адресовано вам? – запротестовал Гру-Котель.
– Не мне и не вам. Женевьева написала его перед тем, как покончить с собой… Вы хотите, чтобы я отдал его ее родителям? Послушайте-ка: "Дорогая мама, дорогой папа, я вас очень люблю и умоляю вас, верьте этому. Но я должна покинуть вас навсегда. Иначе поступить я не могу. Не пытайтесь узнать причину и, главное, не принимайте больше у себя Альбана, который…"
– Скажите-ка, Кавр, пока мы были наверху, он вам покаялся во всех своих прегрешениях?
Мегрэ был уверен, что Гру в панике во всем признался Кавру, ему нужно было уцепиться за кого-нибудь, кто бы защитил его. А Кавр был именно тем самым человеком, который может помочь ему, ведь это его профессия, стоит лишь заплатить ему за помощь.