— Да. Он должен был предупредить Пепито, что я занят.
— Жозе действительно заходил. По-моему, они разговаривали.
Посетитель, который делал знаки хозяину, забарабанил кончиками пальцев по стойке. Он побледнел от бешенства: этих нескольких фраз, оброненных в бистро, вполне могло хватить, чтобы восстановить ход событий.
В десять вечера или чуть раньше Пепито убивает Торранса в отеле «Мажестик».
Судя по всему, у него были подробные инструкции, потому что он тотчас уходит с работы, заявив, что его вызвали к брату, отправляется в бар на углу улицы Фонтен и тут ждет.
Несколько позже танцор, которого, как только что узнал Мегрэ, зовут Жозе, переходит улицу и передает ему задание; смысл его прост, как детская загадка: убить Мегрэ, как только он выйдет из «Пиквикс-бара».
Иными словами, за считанные часы — два убийства. И те двое, что одни представляют опасность для банды Латыша, устранены!
Пепито стреляет, скрывается. Роль его закончена. Никто его не видел. Следовательно, он может отправляться за своим чемоданом в гостиницу «Босежур».
Мегрэ расплатился и направился к выходу, но, обернувшись на ходу, увидел, как трое посетителей осыпают упреками хозяина бистро.
Комиссар постучался в дверь «Пиквикс-бара», и уборщица открыла ему.
Как он и предполагал, служащие кабаре ужинали, расположившись за сдвинутыми вместе столами. Перед ними было все, что не сумели съесть посетители, — цыплята, куропатки, закуски. Тридцать голов повернулись к комиссару.
— Жозе давно ушел?
— Давно. Сразу же после того, как…
Но тут официант узнал комиссара, которого сам обслуживал вечером, и толкнул локтем говорившего.
Мегрэ не стал ломать комедию.
— Его адрес! И точный, слышите? Иначе вам не поздоровится.
— Я не знаю. Только хозяин…
— Где он?
— У себя в имении, в Ла Варенн.
— Дайте регистрационную книгу.
— Но…
— Молчать!
Служащие сделали вид, что ищут в ящиках маленького бюро, стоявшего на возвышении для оркестра. Мегрэ растолкал тех, кто возился около бюро, тут же обнаружил, что искал, и прочел: «Жозе Латури, улица Лепик, 71».
Он вышел, так же тяжело ступая, как и вошел, а успокоившиеся наконец официанты принялись за прерванную трапезу.
Улица Лепик находилась в двух шагах. Но чтобы добраться до дома помер 71, надо было довольно долго идти в гору. Мегрэ пришлось дважды останавливаться, чтобы перевести дух.
Наконец комиссар оказался возле меблированных комнат в стиле гостиницы «Босежур», только еще грязнее, и позвонил. Дверь открылась автоматически. Мегрэ постучал в круглое окошко над дверью привратницкой и в конце концов вытащил ночного портье из постели.
— Жозе Латури?
Портье взглянул на щит, висевший в изголовье его раскладушки.
— Еще не возвращался. Ключ на месте.
— Давайте ключ. Полиция.
— Но…
— Быстрее!
В эту ночь с Мегрэ никто не спорил. А ведь обычная его суровость и решительность куда-то подевались. Наверное, люди смутно чувствовали, что сейчас комиссаром движут мотивы посерьезнее.
— Какой этаж?
— Пятый.
В длинной узкой комнате пахло затхлостью. Постель была не убрана. Жозе, как и большинство ему подобных, спал, наверное, до четырех дня, а позже комнаты в гостиницах уже не убирают.
На постели валялась старая пижама с вытертым воротником и выношенными локтями. На полу-пара прохудившихся туфель со смятыми задниками, они служили их хозяину шлепанцами.
В дорожной сумке из искусственной кожи только старые газеты да залатанные черные брюки.
На полке над умывальником кусок мыла, банка какой-то мази, аспирин и тюбик веронала.
На полу клочок бумаги, скатанный в шарик. Мегрэ поднял его, осторожно развернул. Даже на расстоянии комиссар почувствовал запах героина.
Еще через четверть часа комиссар, обыскавший к этому времени весь номер, обнаружил небольшую дыру в обшивке единственного кресла, засунул в нее палец и начал вытаскивать оттуда пакетики с тем же зельем, по грамму каждый. Таких пакетиков оказалось одиннадцать.
Мегрэ сложил их в свой бумажник, спустился вниз. На площади Бланш подошел к полицейскому, отдал ему инструкции, и тот отправился вести наблюдение к дому номер 71.
Мегрэ вспомнил черноволосого молодого человека, болезненного вида жиголо[8] с бегающим взглядом, который после разговора с Морето от волнения стукнулся о столик комиссара, когда проходил мимо.