Комиссар снял телефонную трубку.
— Алло. — Мортимер вернулся?.. Нет?.. И никто не приходил в семнадцатый?» Алло. Да. Пакет из магазина на Больших бульварах?.. Можете не приносить.
Комиссар повесил трубку и пробурчал:
— Где Анна Горскина?
— Ищите.
— Иначе говоря, в номере ее нет. Но она здесь была. Она принесла этот чемодан и письмо.
Латыш поспешно разворошил пепел, так что сожженная бумажка рассыпалась в прах.
Комиссар понимал, что сейчас не время заниматься пустыми разговорами, что он на правильном пути, но малейший ложный шаг может лишить его преимущества.
Движимый силой привычки, он встал и так быстро шагнул к камину, что Петерс вздрогнул, поднял было руки для защиты, но тут же устыдился своего жеста и покраснел.
Мегрэ хотел всего-навсего пристроиться спиной к огню.
Он стоял и курил, часто попыхивая трубкой.
В номере воцарилось молчание, такое длительное и тягостное, что от него сдавали нервы.
Латыш не мог скрыть волнения, хотя и старался держаться. По примеру Мегрэ, закурившего трубку, он зажег сигару.
Комиссар принялся вышагивать взад и вперед по комнате и, опершись на маленький круглый столик с телефонным аппаратом, чуть не сломал его.
Петерс не заметил, как Мегрэ нажал на рычаг. Результат не заставил себя ждать. Звонок раздался тут же. На проводе был администратор.
— Алло! Звонили?
— Алло!.. Да! Что вы говорите?
— Алло!.. Это администрация отеля.
Мегрэ остался невозмутимым.
— Алло… Да… Мортимер?.. Благодарю. Я его сейчас увижу.
— Алло!.. Алло! — Едва комиссар положил трубку, как снова раздался звонок. Управляющий упорно не мог ничего понять.
— Что происходит? Не понимаю.
— К черту!.. — громыхнул Мегрэ.
Он устремил взгляд на заметно побледневшего Латыша, который хотел было броситься к двери.
— Пустяки, — успокоил его комиссар. — Вернулся Мортимер Ливингстон. Я просил предупредить меня.
Он увидел капли пота, выступившие на лице собеседника.
— Мы говорили о чемодане и письме, которое в нем было. Анна Горскина…
— Анна здесь ни при чем…
— Простите… Я думал… Разве письмо не от нее?
— Послушайте…
Латыша трясло. Это бросалось в глаза. И это была не обычная нервозность. Лицо его, все тело дергались, как от тика.
— Послушайте!..
— Слушаю, — проронил Мегрэ, повернувшись спиной к огню.
Рука его скользнула в карман. Чтобы вытащить оружие, ему понадобится меньше секунды. Мегрэ улыбался, но за улыбкой скрывалось обостренное до крайности внимание.
— Итак?.. Ведь я же вам сказал, что слушаю.
Но Латыш, схватив бутылку виски, процедил сквозь плотно сжатые зубы:
— Тем хуже.
Он налил себе полный стакан, осушил его залпом и посмотрел на комиссара — взгляд его был мутный, как у Федора Юровича, на подбородке блестела капля виски.
Глава 13
Два Петерса
Никогда Мегрэ не видел, чтобы человек пьянел так мгновенно. Правда, он никогда не видел, чтобы кто-нибудь выпил залпом стакан виски, наполнил его снова и снова выпил, налил и третий раз, потом потряс бутылкой и выцедил последние капли шестидесятиградусного напитка.
Результат был потрясающий. Петерс Латыш побагровел, а через секунду стал мертвенно бледен. На щеках, правда, еще алели красные пятна. Губы стали бескровными. Держась за столик, он сделал несколько шагов и, пошатываясь, промямлил с безразличием пьяницы:
— Вы этого хотели, не так ли?
Латыш издал непонятный смешок, в котором слышалось все: страх, ирония, горечь, может быть, даже отчаяние.
Он опрокинул стул, на который хотел опереться, вытер влажный лоб:
— Заметьте, сами бы вы не разобрались. Это случайность.
Мегрэ не пошевелился. Ему было настолько не по себе от всего происходящего, что он чуть было не заставил собеседника что-нибудь принять или понюхать.
На его глазах происходило то же превращение, что и утром, только в десять, в сто раз более страшное.
Совсем недавно он имел дело с утонченным интеллектуалом, который обладал редкой силой воли и прекрасно владел собой.
Ученый, светский лев с безукоризненными манерами.
И прямо на глазах он превратился в комок нервов, в марионетку в руках у безумного кукольника. Перед Мегрэ дергалось и гримасничало мертвенно-бледное лицо с синюшными пятнами.