– Давай переиграем это свидание?
– Когда, Фрэнк? Через пару недель? Через месяц? И это только в том случае, если мы оба найдем время, а Кью сможет нас сопровождать.
Я подхожу к ней ближе, кладу руки ей на плечи и притягиваю к себе, чтобы обнять.
– Да, это все давит, ты права. Но я обещаю, что в следующий раз будет веселее. Это же от нас зависит.
– Лето любви должно быть беззаботным, чтобы можно было бегать по лужайке, взявшись за руки, и все такое. Я не хочу прятаться от родителей, которые могут объявить войну. – Джо утирает слезы. – Я, наверное, выгляжу так, будто у меня кто‐то умер.
– Пока еще нет, – успокаиваю я ее.
Видимо, я впал в состояние полного ступора, потому что Джо начинает нежно целовать мое лицо.
– Прости, юбс, – бормочет она, – прости, прости меня.
Вж-ж. Вж-ж. Когда я наконец достаю телефон, там уже куча сообщений от Кью: «Я у Consta», «Готов ехать домой. Вы где?», «Эй, приятель, жду вас уже 45 минут», «Блин, да где вы там?».
– Черт, – говорю я.
Мы быстрым шагом идем по улице к тому месту, где припарковались. Мы уходим от влюбленных парочек и от яркого света все дальше и дальше, туда, где стоит моя машина в грустном свете одинокого фонаря, висящего на телефонном столбе.
– Кью, – зову я. – Ты тут?
Он появляется из‐за автомобиля.
– Ты что, прятался? – спрашивает его Джо.
– Знаете, копы частенько стреляют в парней вроде меня на улицах вроде этой, – отвечает он.
– Блин, – говорю, обнимая его за плечи. – Прости, просто потерял счет времени.
Он отворачивается. На его лице смешались раздражение, страх и облегчение.
– Пора по домам, – говорит Кью. – Уже поздно.
И мы едем по домам:
• сначала отвезти домой Джо. Кью посадить впереди, чтобы создать нужный эффект (Джо на прощанье грустно машет мне рукой);
• потом отвезти Кью (он сначала трусит в сторону дома спиной вперед, чтобы помахать мне рукой, а потом разворачивается и уносится прочь);
• доехать до дома.
Когда я вхожу в дом, родители уже спят. Я падаю на кровать и принимаюсь рассматривать фактурный потолок. Он весь в пятнах. Я закрываю глаза и вижу лицо Джо. У меня перед глазами проносятся воспоминания. Лицо Джо сияет от радости, блестит от слез, искажается злостью, мрачнеет, как сегодня, когда она махнула мне рукой на прощанье…
– Не свидание, а катастрофа, – говорю я потолку. Вынимаю телефон, и пальцы сами начинают летать по клавиатуре.
«Не свидание, а катастрофа, – пишу я. – Прости меня». – «В следующий раз как следует повеселимся». – «И в следующий раз. А потом еще. И еще…» – «Судьба над нами не властна». – «Пусть начнется лето любви!» Мои пальцы замирают. Довольный собой, я кладу телефон на живот и краем глаза наблюдаю за тем, как он поднимается и опускается в такт моему дыханию. Минуты идут, но Джо не отвечает. Может, заснула?
Вж-ж. Вж-ж. Вот и она. Я проверяю телефон. «Все будет так, как ты скажешь, юбс», – пишет Джо. Я вижу, что она печатает что‐то еще. На экране начинает плясать значок типа «Минутку, пожалуйста». Наконец приходит сообщение – мультяшный зевающий персонаж в пижаме. Это, видимо, сама Джо. И текст: «Спокойной ночи».
Мне нравится, что она написала: «Все будет, как ты скажешь». Как я скажу, так и будет. Стоит мне только захотеть, и желание исполнится. Если ты очень хочешь что‐то сделать, если ты стараешься, если не сдаешься, то ты всего добьешься. А в мире нет желаний сильнее, чем желание любить того, кого ты выбрал. Поэтому я еще раз пишу: «Пусть начнется лето любви!»
Я смотрю на экран. Зеваю. Джо не отвечает. Наверное, заснула. Я не хочу ее будить, поэтому пишу: «Я тебя люблю», но не отправляю это сообщение. Я знаю, на ее экране видно, что я начал писать ответ, и там тоже танцует специальный значок типа «Минутку, пожалуйста».
Глава 32
Альфа и омега
С А БО Т Б К ФЕ
Считается, что выпускной – это праздник. Но почему? Что праздновать? Расставание с близкими друзьями? Прощание с храмом знаний, в который ходил последние несколько лет? Или прощание с родительским домом (там, конечно, свои правила, но зато там все твои вещи и бесплатная еда)?
Большинство выпускников на самом деле только изображают радость, улыбаясь и подбрасывая шапочки. А что насчет нас с упэшниками? Мы все делаем правильно. Вот Амели Шим. Она подняла вверх телефон, чтобы сфоткать и выложить в Snapstory трогательные кадры. Пол Олмо сидит, положа тяжелую руку на плечи Кью. Сам Кью завис. Он тупо смотрит на свои кроссовки, выглядывающие из‐под его пурпурной мантии. Наверное, сожалеет о том, что так и не признался в любви той загадочной девчонке. А теперь уже официально слишком поздно.