Включаю фонарик и иду на цыпочках к дому. Пытаюсь спрятаться за каким‐то подстриженным растением (Сонги всегда уделяли большое внимание декору, предпочитая минималистичный дизайн), для того чтобы успокоиться. Постепенно сердце начинает стучать не так быстро – его ритм падает с одной шестнадцатой до одной восьмой, а потом становится обычным. Вроде никто меня не заметил.
Пригибаюсь и обхожу место, где расположены сенсоры движения. Стою, прислонившись спиной к задней стене дома, и жду, пока выключится свет. Осталось где‐то метров восемь. Наконец я добираюсь до нужного окна. В темноте светится лицо. Это Джо читает книгу с ночником. Тихонько стучу по стеклу буквально в нескольких сантиметрах от ее головы. Джо вздрагивает от испуга.
– Это я, это я, – шепчу я и включаю фонарик, чтобы подсветить свое лицо.
Джо уже замахнулась, для того чтобы бросить книгу в окно, но замерла на полпути. Она закладывает страницу, закрывает книгу, открывает окно и лупит меня этой книгой по лицу.
– Я из‐за тебя чуть кровать не обделала, – говорит Джо.
– Как в счастливые детские годы, – отвечаю я.
Глаза у Джо становятся огромными.
– Ты что, сюда снизу забрался?
Я киваю.
– По нашей старой дорожке?
Я киваю.
– О, Фрэнк! – Вид у нее такой, как будто она сейчас заплачет.
– У тебя все в порядке? – спрашиваю я.
– Нам надо поговорить, – отвечает она.
Джо подпирает дверь креслом-мешком – вроде и заблокировала, но при этом не заперла – и садится на подоконник. Потом вынимает из рамы сенсор величиной с таблетку, приклеивает его к другому сенсору и выпрыгивает наружу.
– Не хочу, чтоб сигнализация сработала, – объясняет она.
Я поражен ее хакерскими способностями, поэтому тут же обнимаю ее за талию, притягиваю к себе и целую. Но ее губы не отвечают на поцелуй, а все тело наряжено.
– Пойдем, – шепчет она.
Джо ведет меня за руку на залитую лунным светом полянку между стволов трех калифорнийских кипарисов. Их крона – надежное укрытие: нас не видно из дома, а нам при этом открывается вид на океан.
Мы ныряем под ветви и садимся. Если бы я витал в облаках, то решил бы, что Джо вытащила меня сюда, чтобы заняться любовью с видом на океан. Но я уверен, что она задумала другое. Она садится по‐турецки и ждет, пока я тоже сяду. Она кладет ладонь на мою руку. Я вижу, что Джо накрасила ногти. В темноте я не могу разобрать, в какой именно цвет. «Я должен поцеловать ее до того, как она заговорит», – думаю я, но Джо меня опережает.
– Мы не должны больше видеться, – говорит она.
– Нет! – говорю я тоном упрямого ребенка.
– Фрэнк, – отвечает Джо.
– Ты не сказала «юбс», – с удивлением бормочу я. – Я чувствовал, что что‐то не так.
– Послушай меня, Фрэнк.
– Ты меня бросаешь, да?
– Как долго мы с тобой сможем скрывать наши отношения?
– Боже, ты действительно меня бросаешь.
Я изо всех сил давлю основаниями ладоней на глаза. Звук океанского прибоя становится оглушающим.
– Я не верю своим ушам, – говорю я. – Наши отцы поругались, и ты решила сдаться и уйти.
Я не знаю, какое у меня в сейчас выражение лица, но Джо выглядит немного испуганной. Может, она увидела на моем лице злобу и желание отомстить за предательство?
– Мы только что окончили школу, – говорю я. – Впереди три летних месяца. Если мы будем делать все осторожно, тщательно спланировав, рассчитав время, то у нас все получится.
Она прикасается ко мне, чтобы меня остановить.
– Ты бы сам себя со стороны послушал.
– Все может быть просто изумительно, – продолжаю я.
– Вот такая сложилась ситуация, – отвечает она, хватается за голову и встряхивает волосами; я уверен, что сейчас в них сверкнула зеленая полоса, хотя в темноте ничего не видел. – Родители вмешались в мою жизнь. И в твою тоже.
– Так не обращай на них внимания! – говорю я. – К черту всех! Будем сами по себе.
– От всего этого так просто не уйти.
– Мы можем делать все, что хотим, – отвечаю я. – А все остальные пусть катятся куда подальше.
– Ты действительно хочешь именно этого? – спрашивает Джо. – Собираешься просто послать всех к черту? А ты хоть понимаешь, что за этим последует? Это касается не только нас самих. Я не хочу, чтоб наши семьи враждовали. Я не хочу портить отношения с отцом. И для тебя я тоже этого не хочу.
Я смеюсь:
– Значит, ты считаешь, что оно того не стоит?
– Что чего не стоит?
Я смотрю на Джо:
– Любовь.
На ее лице появляется обиженное выражение.
– Я этого не говорила.
Я не отрываю от нее взгляда.
– Я этого не говорила, – повторяет она.