Все в классе кивают в такт. И даже мисс Нобоюки. Пока я проигрывал всем мой трек, мне все время казалось, что мой телефон вибрирует. Мне пришлось приложить немало усилий, для того чтобы не утратить концентрацию. Но вот урок заканчивается. Наконец‐то, наконец‐то, наконец‐то обед. Надо пересечься с Кью перед уходом.
Кью ждет меня около слоновьего дерева, похожего на оплавившуюся биомассу, которая выплеснула свои острые листья и ветки из четырехугольника земли, окруженного бетоном. На самом деле это не дерево, а гигантская юкка, эволюция которой пошла по уникальному тупиковому пути.
Кью уже достал свои фигурки героев – волшебника, эльфа и паладина – и расставил их треугольником на столе. Рядом с фигурками лежат игральные кости – пирамида с квадратным основанием, куб, октаэдр, додекаэдр и, наконец, двадцатигранный икосаэдр. Рядом с Кью сидит Пол Олмо, готовый наносить на линованную бумагу чертежи подземелий и местонахождение драконов.
– Привет, – говорю я, – просто пришел сказать, что мне надо кое с кем встретиться. Как‐то так.
Кью прищуривается:
– Обалдеть.
– Вы о чем? – переспрашивает Пол. Он как две капли воды похож на свою фигурку мага.
– Сыграем завтра. – Это я об игре «Подземелья и драконы». – Извините.
– Ничего себе, – отвечает Кью.
Я киваю ему. Да, Кью, да. Он встает и обнимает меня, как отец, отправляющий своего сына в колледж.
– До скорого, – прощаюсь я.
– Охренеть! – кричит мне вслед Кью.
– Да в чем дело?! – кричит Пол.
Я ухожу.
Я иду по вымытым до блеска коридорам, словно путешественник, открывший хрустальную пещеру. Прохожу мимо учительской, из которой пахнет кофе и разогретой в микроволновке едой. Выхожу через заднюю дверь, которой редко пользуются, на учительскую парковку, где бываю нечасто. За парковкой и расположена теплица, туда практически никто не ходит.
Дойдя до середины парковки, я понимаю, что оставил обед в своем шкафчике. Ну и ладно. Потому что за теплицей, среди мотыг, тачек и мешков с грунтом, на огромном, перевернутом вверх дном горшке сидит она, словно какое‐то магическое существо, и улыбается мне. Ее волосы развеваются на ветру, как ленты в воде. Я оглядываюсь – никого нет. Тогда я сворачиваю в сторону. Теперь теплица загораживает нас от всего света.
– Привет, – говорю я.
– Привет, – отвечает Брит.
– Привет.
– Привет.
Она встает и делает шаг в мою сторону. И мы целуемся.
Все замирает. Птицы замолкают. Ветер стихает. Травинки выпрямляются и застывают в неподвижном воздухе. Даже кусок гофрированного железа из вежливости перестает скрипеть на ветру. Мне очень хочется ощутить под рукой изгиб талии Брит, и я кладу ладонь именно туда. Просто невероятно, что мне это позволено. И что еще более невероятно, Брит делает то же самое. Словно ей тоже давно хотелось ко мне прикоснуться.
Мы отрываемся друг от друга, чтобы отдышаться, и снова появляется легкий ветерок и трава начинает покачиваться.
– Ты уверен, что нас здесь никто не увидит? – шепчет она.
– Да если и увидят, то мы просто официально станем парой.
– А то, что было вчера, нас не делает парой?
– Наверное, делает, – соглашаюсь я.
– Так что теперь официально мы пара.
– Ты сказала «мы».
– Да, сказала.
И мы снова начинаем целоваться. Солнце, утратив наше внимание, стремительно делает оборот вокруг Земли и возвращается на прежнее место просто для того, чтобы проверить, заметили мы эту вольность или нет.
Мы ничего не заметили. Меня разрывает – я хочу и целовать Брит, и любоваться ее лицом. Я выбираю второе. В ее глазах я вижу свое собственное отражение, двух маленьких выпуклых Фрэнков Ли. Я перевожу взгляд с одного миниатюрного Фрэнка на другого. В глазах каждого из них – микроскопические отраженные в моих глазах Брит Минз, и так далее и так далее до бесконечности.
– Ого, – раздается женский голос.
Мы замираем, словно, замерев, можем стать невидимыми. Брит решается повернуть голову.
– А, Джо.
Я тоже поворачиваюсь и вижу Джо Сонг. У нее лицо как у лемура. Она держит за руку мускулистого, одетого в спортивный костюм Ву Танга. Он ухмыляется, словно хочет сказать мне: «Молодец, братишка».
Нам с Брит надо бы отпустить друг друга, но я с удивлением обнаруживаю, что она ни на миллиметр не сдвинулась. Наши руки переплетены, мы стоим как два танцора, которым помешали.
– Привет, – говорю я Джо.
– Неудобненько вышло, – отвечает Джо, и все мы смеемся.