– Бха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Я приподнимаюсь. Все тело будто пронзают тысячи иголок.
– Что?
Теперь уже смеются и сотрудники больницы.
– Доброе утро, спящий красавец, – приветствует меня медбрат, который провел нас с Джо в папину палату. Судя по всему, его смена уже закончилась. – Твоего папу выписывают.
Я вскакиваю, но тут же снова падаю на стул.
– Долго я спал?
Джо с Кью все еще хохочут.
– Долго.
Потом Джо несмело показывает мне пальцем на зеркало. Я подхожу к нему и разглядываю свое отражение. Все лицо покрыто какими‐то цветными каракулями. Нет, не каракулями. Подписями.
– Я попросила всех сотрудников отделения неотложной помощи расписаться на твоем лице, – сообщает Джо. – А пока они это делали, ты храпел. Ты проспал четыре часа.
– Мы любим тебя, Фрэнк, – говорит девушка, сидящая за стеклом.
– Твой папа поправится, – добавляет кто‐то другой.
– Он в эфире, сюжет про него! – говорит администратор и жмет на кнопку пульта, чтобы сделать новости погромче.
– Начинаем утренний выпуск «Проснись, Лос-Анджелес!» с репортажа из Хэнкока, – говорит ведущий. – Прошедшая ночь стала ужасной для этого района. По сообщениям полиции, этой ночью белый мужчина в возрасте приблизительно тридцати пяти лет устроил в четырех торговых точках стрельбу и ранил пять человек.
– Ого! – говорю я.
На экране ненадолго появляется Fiesta Hoy, а потом фото белого мужчины с потухшим взглядом.
– С подозреваемым уже работают детективы и психологи, – продолжает диктор.
– Если бы подозреваемый оказался черным, то его бы застрелили на месте преступления вместо допроса, – говорит Кью.
– Да ладно? – фыркаю я.
– Именно так обычно и бывает, – отвечает Кью.
– Пойду умоюсь.
– Постой, – просит Джо, – дай я тебя сначала сфотографирую.
Она делает кадр.
– Только, пожалуйста, не надо…
– Я не буду, – говорит Джо и прячет телефон в задний карман. Это значит, что она не запостит эту фотку в Snapstory.
Когда мама вывозит в инвалидном кресле папу, я бросаюсь к ним, чтобы их поскорее обнять.
– О’кей, о’кей, о’кей, – говорит папа, отстраняя меня рукой, как щенка, который хочет его облизать.
– О’кей, о’кей, о’кей, – повторяет за ним мама.
В семье Ли не принято обниматься. Должно быть, объятия для мамы с папой – это проявление животных инстинктов.
– Они писать все твое лицо, – сообщает мне мама, скрывая улыбку, – я расписаться за папу.
– Мам!
– Это Джо начала, – продолжает мама. – Она такой смешной. Особенно для девочка.
– Для девочки? – смеется Джо.
Мы оба закатываем глаза, но вовсе не сердимся.
– Девочка должен быть умный, тихий и спокойный, – говорит мама, – но Джо сумасшедший.
«Именно поэтому она такая крутая», – думаю я. Да к черту все! Это же правда! И я говорю это вслух:
– Именно поэтому она такая крутая.
Папа роняет пакет с вещами, и Кью его тут же поднимает.
– Спасибо, Кью, – благодарит его папа.
– Не за что, мистер Ли.
– Смешное имя – Кью[29], – говорит папа.
– Я рад, мистер Ли, что вам оно нравится так же, как и мне.
Мы вывозим папу на парковку, залитую утренним солнцем. Мама держит меня за руку совсем как в детстве. Рядом со мной Джо. Кью положил мне ладонь на плечо. Как это ни странно, мне кажется, что сегодня самый счастливый день в моей жизни. Удивительное чувство. Мы сегодня многое пережили, все вместе, впятером. Мой телефон вибрирует: «Ты где? Кью с тобой?» Это Брит. Сегодня понедельник, сейчас у нас алгебра.
– Точно, – говорю я. – Сегодня же учебный день.
– А завтра следующий тест, – напоминает Джо. – Я сегодня не пойду в школу. Надо отоспаться. И тебе советую. Сон перед экзаменом так же важен, как и подготовка.
Кстати, за первый тест я получил 1310 баллов. Неплохо, но для Гарварда этого недостаточно. Джо тогда набрала очень мало – 1280 баллов. А Кью – 1590. До идеального результата ему не хватило всего 10 баллов, и это его очень расстраивает.
– Нельзя просто взять и не пойти в школу из‐за подготовки к тесту, – говорит Кью.
– Именно так я и поступлю, – отвечает Джо.
– Ты действительно сумасшедшая, – заявляет Кью.
Мы смеемся. Но я быстро замолкаю, потому что представляю себе, как Брит сидит в классе и смотрит на мой пустой стул. Она даже не представляет, что я пережил сегодня ночью. И все это из‐за меня. Все из‐за того, что я не пускаю Брит в свою жизнь.
Но разве это не мои родители не дают мне ее впустить?
Я как бы смотрю на нас со стороны: мы впятером идем, у нас все хорошо. Раннее утро, воздух свежий и влажный. Кажется, что все мы счастливы, веселы и открыты для всего, что готов преподнести нам мир. Так почему же мама с папой видят в Брит только белую девушку и ничего больше? Как такое может быть сейчас, когда судьба только что напомнила нам, что все мы равны перед смертью и наша жизнь может оборваться в любой момент?
29
Игра слов. В английском «Спасибо, Кью» (Thanks, Q) звучит почти так же, как «Спасибо тебе»