— Да. И оно мне нравится.
— Разве у тебя нет мужчины?
Она мгновенно вспыхнула.
— Послушай, брось этот тон! Кто ты такой, чтобы задавать мне подобные вопросы?
Казалось, гневная отповедь Памеллы заставила Эрика слегка смутиться, однако продолжалось это всего мгновение.
— Да-да, ты права, не спорю. Давай не будем ссориться, ладно? Ведь мы встретились после двух долгих лет разлуки. — Немного помолчав, он добавил: — Во всяком случае, для меня они были долгими.
— Для меня тоже, — хмуро буркнула Памелла, глядя куда-то в угол.
Некоторое время Эрик пристально рассматривал ее, потом, видимо, решил сменить тему разговора. Оглядывая гостиную, он задумчиво произнес:
— Значит, теперь ты живешь здесь… — Его взгляд скользил по удобной мягкой мебели, картинам на стенах, камину, с решеткой, кочергой и запасом дров, по тяжелым шторам шоколадного цвета и белым тюлевым занавескам, сквозь которые проглядывали окна с обилием комнатных цветов. — Должен заметить, у тебя очень мило.
Памелла едва заметно улыбнулась. Любая похвала ее дому была ей приятна, даже если исходила от Эрика. А может, от него приятна вдвойне, потому что тем самым он будто оценивал способности Памеллы справляться с трудностями. Ведь для молодой женщины в одиночку привести в порядок весь коттедж не такая простая задача.
— Благодарю, — сказала она. Затем, не удержавшись, добавила: — Ты еще не видел моего сада!
Эрик усмехнулся.
— Почему, видел. Правда, мельком, пока меня несло в твой двор. Сегодня такой ветер, я даже не разрешил туристам покинуть борт вертолета. В этот раз у нас все были с опытом прыжков, но в таких случаях я предпочитаю не рисковать.
— А сам прыгнул, — заметила Памелла.
— Потому что я профессионал. А на борту у нас были любители. И потом, наша цель развлекать людей, а не подвергать опасности их жизнь. — На губах Эрика вновь появилась улыбка. — Правда, некоторые были недовольны моим решением. Пришлось наглядно продемонстрировать им, как трудно управляться с парашютом в ветреную погоду.
Памелла сердито качнула ногой.
— Лучше бы ты объяснил это на словах.
— Зачем? Ведь мне не стоило больших трудов…
— Затем, что тогда мой сарай был бы цел!
Эрик опустил взгляд, но тут же снова поднял.
— Это верно. Тут вина полностью лежит на мне. Я осознаю ее, приношу извинения и повторяю, что готов полностью оплатить ремонт. Твоя соседка, миссис… э-э… Хэттер, если не ошибаюсь, успела рассказать мне, что ты только этим летом сумела изыскать средства для приведения в порядок своих подсобных помещений. Причем обошлось это тебе недешево, хоть и была задействована местная рабочая сила в лице некоего деревенского плотника. Поэтому я был бы последним негодяем, если бы не возместил причиненного мною же ущерба.
Сложив руки на груди, Памелла терпеливо выслушала это заявление. Когда Эрик кончил говорить, она спросила:
— Все?
Тот кивнул. Получив подтверждение, Памелла продолжила:
— А теперь послушай, что я скажу. Ни при каких обстоятельствах, даже самых сложных или ужасных, я не взяла бы от тебя денег. Даже если бы ты каким-то образом умудрился разрушить весь мой дом, а не только крышу сарая, то и тогда у меня не возникло бы мысли воспользоваться твоими средствами. Я предпочла бы — как предпочитаю сейчас — обойтись своими силами. Понятно?
Эрик покачал головой.
— Признаться, нет. Я не понимаю причин твоего упрямства. Оно кажется мне странным и совершенно необоснованным. Не говоря уже о полной его непрактичности.
— Необоснованным? — вдруг воскликнула Памелла, вскакивая с кресла. — Вот как ты рассуждаешь! Необоснованным! — Она принялась ходить из стороны в сторону, бросая на Эрика гневные взгляды. — По-твоему, все дело в моем упрямстве! А знаешь, что я на это скажу? Другая на моем месте даже слушать тебя не стала бы, а попросту велела бы убираться вон! Ты недостоин того, чтобы я с тобой беседовала. И я не возьму твоих денег — неважно, практично это или нет, — по одной простой причине: потому что они твои. Твои! Ничего твоего мне не нужно. Да и в самом тебе я перестала нуждаться еще в тот день, когда…
Внезапно Памелла умолкла и отвернулась, ее душили рыдания. Она чувствовала, что, если произнесет еще хоть слово, тут же расплачется. Но для нее было слишком унизительно лить слезы перед Эриком.
8
Слишком погруженная в себя, Памелла не услыхала сзади легкого шума и вздрогнула, когда приблизившийся Эрик взял ее за плечи.
К этому она была не готова. Ох, только не это! Для нее уже тяжело было увидеть Эрика, осознать, что он действительно находится здесь, в деревне, а затем вступить с ним в разговор — слыша при этом до боли знакомый голос, звуки которого вызывают трепет в каждой клеточке тела.