– Тебе нечего бояться.
– Я боюсь не за себя, а за вас…
– С нами все будет хорошо. Мы вернемся. Очень скоро мы снова увидимся – обещаю.
– Правда-правда?
Мы с Линой переглянулись.
И как много было в наших взглядах!
Мы не хотели ему соврать сейчас.
И я взял на себя ответственность ответить:
– Правда-правда.
И мы обняли Николаса с двух сторон.
Мы почувствовали, что он хочет так сильно прижаться к нам двоим, и прижали его к себе еще сильнее.
– Будь храбрым,– сказала Лина.
– А вы сдержите слово, что вернетесь.
В какой-то момент я хотел заставить Лину остаться с ним, потому что понимал, что там, в Идеальном измерении, может быть все, что угодно. Но я понял, что делать это бессмысленно. Решение принято. Лина идет со мной.
Тогда я положил руку на ладонь Лины и сказал ей:
– Не отходи от меня ни на шаг.
А она в ответ:
– И не подумаю.
Так мы и просидели втроем в тишине, ожидая страшного часа.
– Пора,– мы услышали голос.
Кажется, что я даже на мгновение уснул.
Открываю глаза. Вид на солнце мне заслоняет чья-то знакомая тень.
И голос знакомый…
Элис.
– Уже? – спросила Лина.
– Боюсь, что да.
Мы встали с Линой на ноги.
Неужели, это все?
Сейчас начнется…
Мы видели, как прыгающие всего мира, которые еще двадцать минут назад были разбросаны по всему заброшенному храму, сейчас стояли ровными рядами перед леди Анной и господином Гримальди.
К нам подошли двое – сводные брат и сестра Ника-чтеца.
– Позаботьтесь о нем,– сказала Лина.
Двое серьезно кивнули.
– Удачи вам,– сказал брат Ника.
Мы кивнули в ответ.
А потом мы с Линой посмотрели на Николаса, который так и остался сидеть на каменной ступеньке.
Его лицо было таким серьезным, каким я его еще никогда не видел.
– Одна секунда,– вырвалась у меня.
– Я знаю,– кивнул Николас.
Я даже не мог представить, насколько мучительной для него окажется эта роковая секунда, которая для меня пронесется многими часами сражения…
Лина одарила Николаса теплой улыбкой и сказала:
– Сейчас вернемся.
Да, для него мы должны будем вернуться уже сейчас, спустя мгновение после того, как исчезнем.
– Я буду ждать,– сказал Николас.
– Мы любим тебя, сын, – сказал я.
Тогда мы с Линой по очереди поцеловали и обняли его.
Вот и все.
Это было наше с ним такое последнее объятие.
Мимолетное, но запоминающееся.
Он прав: нам всегда будет мало.
А потом мы с Линой и Элис направились к собравшейся армии, которая ждала нас, чтобы отправиться на смертный бой.
Мы присоединились к леди Анне и господину Гримальди. В рядах нашего войска мы увидели наших друзей: Нику и Ника.
Мы обменялись с леди Анной взглядами, и она обратилась к толпе собравшихся:
– Обычно перед важным сражением полководцы говорили речь, которая воодушевляла воинов. Я считаю, что в данной ситуации долгие пафосные речи будут лишними. Вы все знаете сами. Я прошу от вас только одного – не уступайте нашему противнику. Сделайте все ради победы и чтобы остаться в живых.
И как они понимают русский язык?
Здесь сотни национальностей!
Это для меня осталось непонятным. Но уже не имеющим никакого значения.
Заговорил господин Гримальди:
– Когда мы прыгнем, вы не увидите ни желтого мира, ни ленты Вселенной. Вы сразу попадете в Идеальное измерение и встретитесь с лицом противника. Будьте готовы.
Короткое напутствие.
А что касается самой сути слов?
Очевидно, что это работа леди Анны. Она – монтажер ленты Вселенной.
Я понимал, что эту битву нельзя проиграть. Иначе… лучше об этом не думать.
– Время пришло,– сказала леди Анна,– роковой час настал. Вперед.
Это была команда.
Все прыгнули.
В одно мгновение мир переменился.
Господин Гримальди был прав: мир не окрасился в желтый, я не увидел свою ленту Вселенной. Я сразу, как и все, очутился в Идеальном измерении.
Здесь было страшно.
Кто бы мог подумать, что это место можно сделать столь ужасным?
Помню, когда первый раз оказался здесь вместе с Элис. Я хотел воссоздать море, в котором мы чуть не утонули. Как-то мы сидели в теплом домике здесь вместе с леди Анной, Элис и Ником. А потом… Потом я устроил в этом месте чудное свидание Лине, на котором сделал ей предложение руки и сердца.
А сейчас…
Все небо было озарено огнем и пеплом. В воздухе стоял запах гари и серы. Смрад, от которого хотелось кашлять и чихать. Как после пожара! Вся земля – черный иссохший растрескавшийся камень, в прожилках которого текла рыжая лава. Горячо. Вразброс на этой бесконечной поляне стояли кратеры, которые периодически взрывались один за другим. Казалось, что это мир после извержения всех вулканов на планете сразу. Все сгорело. Остался пепел, огонь и тьма.