А что она делала…
Она пнула Беллу ногой, которой прижимала к земле, будто хотела расплющить алюминиевую банку из-под пива.
Белла издала жалобный стон.
Лина схватила ее за волосы и подняла вверх. Второй рукой она вмазала Белле по лицу и та снова повалилась на землю.
Все ее лицо было окровавлено.
Но это был не конец.
Лина присела рядом с Беллой и зло еще раз ударила ее по лицу, а потом прямо по груди.
Лина выпрямилась и пнула ногой Беллу, отчего та перевернулась на живот.
Белла кашляла кровью. Она нашла в себе силы встать на колени и проползти несчастные два метра.
Но потом Лина оказалась за спиной Беллы. Она снова схватила ее за волосы, и Белла села на колени. Из ее рта текла алая струя. В другой руке Лины появился кинжал, и я слышал ее холодные слова:
– Отправляйся в ад, тварь!
И Лина пронзила Беллу кинжалом через спину, острый конец которого вылез впереди между грудями Беллы.
Белла отчаянно закашляла, жалобно застонала, а потом упала лицом в грязь.
Она была мертва.
Вытирая пот, слезы и кровь поверженной противницы с лица, Лина встала и выпрямилась.
Она нашла взглядом Нику, потом Ника, а потом меня.
Ее взгляд оставался таким же холодным.
И я ответил ей кивком, одобряя то, что она только что сделала.
Тогда Лина взяла из воздуха в руки вновь появившиеся рапиры и направилась к Ники, которая ждала ее. Вместе они вернулись к битве.
Месть за Элис свершилась.
Но ее уже ничто не вернет. Ее обгорелое тело останется в Идеальном измерении…
И спустя мгновение где-то в полчище сражения раздался дьявольский крик одного слова: «Нет!».
Я узнал этот голос…
Марсель.
Он понял, что Белла мертва. И он зол. Очень.
– Будь с ними,– сказал я Нику.
– А ты? – он печально посмотрел на меня.
– Я отправлюсь к Анне и Гримальди. Пришло время покончить с Марселем. Теперь мне ничто не помешает это сделать.
– А если я пойду с тобой?
– Нет. Если ты останешься с Линой и Никой, то я буду уверен, что они защищены.
Он кивнул.
– Я могу на тебя рассчитывать? – спросил я.
– Конечно, Ал… Удачи. Береги себя.
Я ответил кивком и развернулся в сторону, где царила битва.
И я пошел вперед, преодолевая невероятное количество препятствий. Я мстил… мстил за Элис. Снова и снова! Я мстил за всех, кто погиб и погибнет в этой войне, зная, что их уже не вернуть…
Я до сих пор не мог смириться с тем, что произошло… Да, Белла получила по заслугам, но Элис…
Элис…
Я отмахнул слезы с глаз, нахлынувшие на меня. Набравшись новой волной ярости, я прорывался дальше.
Нельзя сдаваться.
Нельзя…
Сейчас мотивы, чтобы убить Марселя, утроились.
Я не мог пощадить его.
Кровь.
Она везде.
Под ногами.
В воздухе.
На руках.
На лице.
Я рубил. Снова и снова. Опять и опять.
Теперь я понимал, какого это убивать.
И я убивал.
С жаждой. Удовольствием. Искушением.
Я хотел убивать. Снова и снова.
Опять и опять…
И я убивал.
Это мой наркотик на сегодня.
Остановиться не возможно.
Еще и еще… еще и еще…
Мне всегда будет мало.
Я хочу больше!
Мне это нравиться.
Убивать – кайф.
Слышать последний предсмертный стон – симфония.
Кровь врага на лице – сладкий нектар.
Пронзать мечом грудь врага – экстаз.
Я лишил жизни не одну сотню людей.
Да, не одну…
Но остановиться я уже не мог.
Я не остановлюсь, пока не убью того, кто мне нужен…
Я уже видел леди Анну, которая бросала во все стороны искрящиеся серебряные молнии. Я видел господина Гримальди, к которому снова вернулись все прожитые годы. Он ловко расправлялся с противниками, использую я свою трость.
А потом появился он.
Корень всего зла.
Марсель.
Он тут.
Я вижу его.
В своих руках он держал две огненные цепи. Огонь был зеленым. Он рубил и рубил, разрубая тела пятерых врагов сразу в кровавые обгорелые куски.
Страшно. Все это страшно.
Взрывы обрушились на поле битвы новым градом.
Земля горела. Она летела прямо на нас сверху.
Это было пекло битвы.
Я приблизился к леди Анн и встал с ней рядом.
– Я вам сочувствую,– сказала она.
Я кивнул и прикончил еще одного… человека.
– Со мной все в порядке,– сказала она,– я справлюсь… Помогите господину Гримальди. Она ему нужна.
Она права.
Я стал прорываться к своему старому другу.
Гримальди удачно справлялся со своей задачей, но по его изможденному лицу я понимал, что его силы на исходе.
Как можно было сражаться с завязанными глазами?
Господин Гримальди видел больше и лучше, чем мы.
Но его возраст уже не был годен для таких зверских сражений.
Марсель был рядом!