Шаг за шагом мы преодолевали эту страшную ледяную пустыню. Снег бил нам в лицо. Но такого холода, который почувствовал бы каждый из нас в одиночестве, сейчас не чувствовал – мы были вместе и нам было тепло.
Здесь нас никто не мог ни видеть, ни слышать. В этой заброшенной людьми пустыни, мы оказались словно во сне, сюжет которого придумывали сами. Но нет, сюжет нам придумывала жизнь.
Все белое, мело, рвало, летало… Мы ни для кого не существовали. Мы были отделены от этого мира, но в то же время были его частью.
У природы нет плохой погоды. И для нас эта метель стала палящим солнцем в жаркий июльский день.
– Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что ты здесь,– сказала Лина,– и что ты – это, правда, ты…
– Мне тоже не верится в происходящее. Мы наконец увидели друг друга после всего того, через что вместе прошли…
– Во снах.
– Да, во снах.
– Но как? Как так получилось?
Мы остановились. Она смотрела мне в глаза очень внимательно.
У нее красивые глаза – голубые.
– Это все игрушки Сёрфера,– ответил я.
– Какого Сёрфера?
– Не знаю…
А потом… потом она прикоснулась своими губами к моим. Они были холодными. Я почувствовал это всего лишь на одно мгновение, а затем все прекратилось. Я так и не успел ничего запомнить, но этот миг… он изменил всю мою жизнь.
Потом мы продолжили наш путь до города. Улицы были пустынны. Никого не было. Только мы шли по заснеженным тротуарам, минуя дома и дороги.
– Большой город,– осмотрелся я.
Здесь было слишком много магазинов, салонов красоты, булочных и ломбардов.
– Не слишком, если в нем погулять,– ответила Лина,– здесь я живу с самого детства. Освоиться несложно.
– Как твои родители? Они за тебя беспокоятся?
– Нет,– она посмотрела куда-то в сторону.
– Почему?
– Я с ними не живу уже два года. Съехала.
– Тебе же еще не было восемнадцати.
– Знаю. Поругались мы с ними, но они знали, что я – девочка самостоятельная – и не сильно переживали. Я давно с ними не общалась.
– Это плохо…
– Ничего особенного. Родители, как родители. Птенец рано или поздно должен вылететь из гнезда.
– Это разумеется, само собой, но не так же сразу…
– У каждого по-разному. Иногда птенцы учатся летать слишком рано – ничего не поделаешь.
– Возможно…
И все же мне было совсем непривычно осмысливать все это.
– А у тебя как?– поинтересовалась она.
– С моими? Все в порядке, если не считать, что они развелись, а я уже полтора года не живу с матерью, но иногда навещаю ее – помогаю.
– Это правильно.
– Быстро освоился к самостоятельной жизни?
– До сих пор осваиваюсь.
Она немного посмеялась.
– Не обижайся, у меня тоже не сразу все получилось. Но я поняла, что помощи ни от кого не дождусь, поэтому пришлось хочешь-не хочешь, а с проблемами, которые обвалились на меня снежным комом, справляться.
– Про снежный ком это ты очень кстати!
И она снова весело засмеялась.
Люблю ее смех. И вообще всю ее люблю.
– Мы почти пришли…
Очень скоро мы остановились перед одной многоэтажкой. Зашли внутрь – тепло. На лифте поднялись на восьмой этаж. Высоко.
– Красивый вид из окна?– поинтересовался я.
– Очень. Сейчас увидишь. Тебе понравиться.
Я и не сомневаюсь.
У нее была хорошая однокомнатная квартира. Внутри очень уютно. Обои приятного бежевого цвета. Паркетный пол. Кухня окрашена в теплые тона. Туалет и ванна совмещены. В ее комнате был небольшой беспорядок – на столе разбросаны книжки и тетрадки, кровать не заправлена, вокруг валялись игрушки.
– Ты извини, совсем не приготовилась, так переживала за тебя…– говорила она.
– Ничего…
Мы сняли с себя верхнюю одежду и направились в ванную, чтобы помыть руки. Здесь все было окрашено в голубой – вокруг целые горы шампуней, лосьонов, гелей и бальзамов.
Включили теплую воду, почти горячую.
– Тепло у тебя, хорошо…
– Отопление включили только вчера, но прогреться все успело,– ответила Лина.
Я набрал жидкое мыло в руки.
– Ал…
– Да?– смотрю на нее.
– Помой мне руки…
Необычно, но мне нравиться.
Она волшебная – повторяюсь.
Я взял ее руки в свои и стал нежно намыливать под струей теплой воды. Она закрыла глаза и просто наслаждалась. Не было приятно. Я трогал каждый ее пальчик, каждый миллиметр ладошки, обводил вокруг запястий. При каждом соприкосновении моих рук в ее меня охватывала эйфория. Мои пальцы скользили между ее пальцев, от этого она тихо вздыхала. Я чувствовал ее теплое дыхание у себя на шее и щеке.
Когда я закончил мыть руки, я также нежно промокательными движениями вытер их, чтобы случайно не повредить эту нежность.